Гражданская война. 1918-1921
Шрифт:
Существенное изменение обстановки заключалось в том, что последовало падение Бреста. Это означало выход армий Западного фронта на западную окраину Полесья; в то же время к левому флангу Западного фронта быстро подтягивалась [482] 12-я армия Юго-Западного фронта. Румыния активно не выступала, а сопротивление польских сил на рубеже р. Зап. Буг значительно возросло. Вполне уместно было в такой обстановке центр тяжести своего внимания сосредоточить главным образом на нашем Западном фронте, которому предстояло разрешить судьбу войны. Мы считаем, что Главное командование вполне правильно и своевременно пошло теперь именно по этому пути. Отныне в его концепции польское крыло Юго-Западного фронта должно выполнять соподчиненную роль в операциях Западного фронта, всецело помогая последнему.
Теперь, рассматривая истекшие события с дальности почти десятилетней исторической перспективы, мы можем лишь выразить сожаление, что это решение, вполне логичное и правильное по существу, не было осуществлено быстро и решительно. Пути предварительного разрешения вопроса об установлении взаимодействия фронтов носили чрезмерно согласовательный характер. Между тем этот вопрос не представлял собой чего-либо нового и неожиданного. Он рассматривался еще задолго до того времени, когда пришлось приступить к его реальному осуществлению. Хотя историк современности находится в менее выгодном положении по сравнению с историком последующих поколений в том отношении, что ему недоступны многие из тех архивных документов, которые доступны историку будущего, но у него есть огромное преимущество по сравнению с последним. Оно заключается в показаниях живых достоверных очевидцев и свидетелей. В тех случаях, когда наша путеводная нить в архивах обрывается в силу тех или иных причин, мы вынуждены вступать на этот путь. Так мы поступили и на этот раз. По словам т. Тухачевского, вопрос о взаимодействии фронтов встал в порядок дня еще в апреле 1920 г. В конце апреля он обсуждался на заседании РВСР под председательством т. Склянского. Тогда от имени правительства было уже предложено объединить армии, действующие на Польском фронте под единым руководством. Главное командование, принципиально разделяя ту же точку зрения, настояло на осуществлении этого предложения лишь по выходе наших армий на меридиан Бреста, т. е. отложило решение вопроса до того [483] момента, когда лесисто-болотистый район Полесья, разделяющий наши Западный и Юго-Западный фронты, окажется за ними.
После падения Бреста, последовавшего, как известно, 1 августа, главком и приступил к осуществлению решения об установлении взаимодействия фронтов согласно решения, принятого на заседании РВСР в конце апреля 1920 г. Об этом говорит его директива № 4578/оп/987/ш от 3 августа. Она предусматривает передачу в ближайшие дни в распоряжение командзапа 12-й и 1-й конной армий и содержит в себе ряд указаний об установлении связи с этими армиями командованием Западным фронтом.
При осуществлении перехода 12-й и 1-й конной армий в состав армий Западного фронта разграничительная линия между фронтами круто должна была снизиться к югу, проходя через Бердичев — Старо-Константинов — Белозорка — Поморжаны — Миколаев — Самбор — Воля-Михова, причем все эти пункты, за исключением Бердичева и Старо-Константинова, отходили в состав Западного фронта. Директива не меняла целеустановок Юго-Западного фронта, вернее его польского крыла, которое продолжало еще действовать в духе директивы главкома № 4343/оп от 23 июля, а это означало фактическое санкционирование главкомом продолжения львовской операции. По-видимому, Главное командование считало, что командование Западным фронтом успеет своевременно дать новые целеустановки 12-й и 1-й конной армиям по установлению связи с ними и, не желая связывать его решений или навязывать ему свое, пока предоставляло событиям на Юго-Западном фронте развиваться в том направлении, какое они приняли.
Последующие события показали, что Главное командование в этом случае недостаточно взвесило элемент времени и те трения, которые в условиях наших пространственных театров возникают при перемене операционных направлений крупных войсковых организмов.
Собственно, уже 3 августа назрел момент для существенного изменения целеустановок для армий польского крыла Юго-Западного фронта. Мы не вправе предъявлять требования к командованию Юго-Западного фронта об изменении [484] им задач трем его армиям с самостоятельных на вспомогательные, раз этого не было еще указано главкомом.
Из книги т. Егорова «Львов — Варшава» видно, что командование Юго-Западным фронтом рассматривало свою роль на Польском фронте как самостоятельную от начала и до конца и намечало свой собственный план глубокого вторжения в Галицию, первым шагом к осуществлению которого должен был явиться захват переправ на нижнем Сане. Тов. Егоров считает, что таким образом было бы наилучше осуществлено взаимодействие обоих фронтов на Польском театре.
Намечая передачу двух армий Юго-Западного фронта в подчинение командования Западным фронтом, Главное командование, по-видимому, в силу изложенных выше соображений не только не ознакомило командование Юго-Западным фронтом со своей точкой зрения на возможное дальнейшее использование этих армий, но и своими последующими распоряжениями еще более утвердило командюза в намерении продолжать львовскую операцию и даже, если можно так сказать, подтолкнуло его к югу само. Об этом свидетельствует телеграмма главкома № 4592/оп от 3 августа, требующая резкого выдвижения 12-й армии в направлении на Владимир-Волынский, т. е. более к югу, в связи с обстановкой на фронте 1-й конной армии{243}. Таким образом, директива командюза № 707 (сек.) 4433/оп являлась непосредственным следствием этой телеграммы и уклоняла главные силы 12-й армии круто на юг в направлении Владимир-Волынский — Томашев, ставя в то же время задачу 1-й конной армии разбить в кратчайший срок Львовскую группу противника{244}.
Эта директива имеет большое принципиальное значение. В ней следует искать причины несвоевременного выхода на новые операционные направления тех армий Юго-Западного фронта, которые переподчинялись Западному фронту. Директива главкома от 6 августа за № 4634/1001/ш предусматривала включение в состав армий Западного фронта еще и 14-ю армию, что означало, как говорит т. Егоров в своей книге, полную ликвидацию управления польским крылом Юго-Западного фронта его командованием. [485]
Прежде чем перейти к дальнейшему изложению событий, остановимся на характеристике работы управления за истекшие четыре дня (3–6 августа). Они являются переходным этапом к моменту, когда в сознании Главного командования четко оформилась наконец идея восстановления взаимодействия обоих фронтов. Но здесь скоро начинают обнаруживаться трения пока технического порядка. Командзап в своей телеграмме от 7 августа (№ 0209/оп) указывает, что установление прямой связи с тремя южными армиями потребует от 10 до 14 дней. Он предвидит большие затруднения с организацией тыла этих армий. Поэтому он просит о передаче в свое распоряжение этих армий со всеми обслуживающими их базами и средствами связи. 8 августа командюз (телеграмма № 150 сек. 4526/оп) возражает против этого проекта, указывая, что он равнозначен парализации всего управления Юго-Западным фронтом, имеющего еще ответственную задачу борьбы с армией генерала Врангеля{245}.
Таким образом, можно считать, что еще 8 августа вопрос об установлении взаимодействия обоих фронтов на важнейшем фокусе борьбы, решающем судьбы войны, который уже определенно начинает намечаться на средней Висле, висит еще в воздухе. В это же время командование Юго-Западным фронтом (в ночь с 7 на 8 августа) директивой № 748/сек. предпринимает шаги к осуществлению своей идеи глубокого вторжения в Галицию. Оно нацеливает главные силы 12-й армии (3 стрелковых дивизий) на фронт Томашев — Рава Русская, что должно привести к эксцентрическому приложению усилий внутренних флангов Юго-Западного и Западного красных фронтов, одновременно оно и принимает меры к выводу в резерв 1-й конной армии{246}. [486]
В таком положении находился вопрос о взаимодействии фронтов, когда окончательно оформлялся и начинал уже находить свое определенное выражение план операции на Висле армией Западного фронта.
Главком обратил внимание командзапа в своей директиве от 7 августа на то обстоятельство, что Ивангородское (Демблинское) направление является при дальнейшем наступлении неизбежным для левофланговой 16-й армии, так как временно на помощь 12-й армии она рассчитывать не может, ввиду предстоящего ее уклона круто к югу в целях вывода конной армии в резерв.
В директиве от 8 августа за № 4681/оп/1023/ш главком указывает командзапу, что передача польского крыла Юго-Западного фронта (12, 1-я конная и 14-я армии) уже решена{247}. Эта директива, по-видимому, явилась ответом на несколько ранее происшедший разговор главкома и командзапа по прямому проводу. Этот разговор заключает в себе план операции армий Западного фронта и вполне своевременное указание командзапа о том, что общая обстановка требует срочного объединения всех армий в одних руках{248}.
При рассмотрении плана действий Западного фронта следует иметь в виду, что командование Западным фронтом после своей телеграммы главкому 7 августа, о которой мы говорили выше, со дня на день рассчитывало на передачу в его распоряжение трех армий Юго-Западного фронта (12, 1-й конной и 14-й). [487]
В своем плане варшавской операции командзап исходил из следующих предпосылок:
1. Силы противника на берегах р. Вислы должны значительно превосходить наши (он их оценивал до 70 000 штыков и сабель, а свои в 40 000 штыков и сабель), но мы располагаем значительным моральным превосходством.