Гражданская война. Миссия России
Шрифт:
Гражданская война еще полыхала и гремела и на Украине. В 1921 году М. В. Фрунзе руководил действиями Красной Армии по разгрому петлюровщины и остатков армии батьки Махно в Подольской и ряде других губерний Малороссии. За разгром войск Врангеля, гетмана Петлюры и ликвидацию бандитизма на Украине Фрунзе был награжден вторым орденом Красного Знамени.
В ноябре 1921 года он был назначен главой Чрезвычайного посольство в Анкару для установления отношений между советской Украиной и Турцией. Ему предстояло встретиться и вести переговоры с Кемалем Ататюрком. Большевистское руководство недвусмысленно посылало видного военачальника Красной Армии для оказания военной помощи Турции в борьбе с Антантой.
Подвойский собрал выбранных им сотрудников в одном из небольших
– Здравствуйте, товарищи военные специалисты! – произнес глава Всевобуча, входя в аудиторию и слегка поскрипывая юфтевыми сапогами.
Все сотрудники встали, приветствуя Подвойского.
– Ну что ж, приступим! Товарищи, я собрал вас, чтобы сообщить вам, что ваши кандидатуры выбраны и утверждены руководством нашего заведения и мной для выполнения одной очень важной военно-политической миссии. Все вы люди военные и прекрасно понимаете, что на вас возлагается серьезная и ответственная работа. Проводиться она будет не в России – за границей Республики. Но эта работа должна быть выполнена предельно ответственно и по-военному. Предполагается, что вы все будете отправлены в командировку на срок до года, – произнес Подвойский и остановился, всматриваясь в лица подчиненных.
Сердце у Кирилла при этих словах упало. Он сразу представил себе слезы в глазах жены и лицо маленькой дочери…
«Боже мой! Целый год в разлуке!..» – подумал он.
– Сразу скажу, что вас ожидает отправка на юг, точнее, командировка к нашему южному соседу и союзнику, который все еще продолжает сражаться против Антанты и порой несет большие потери. Вашей задачей, как военных специалистов, является оказание всемерной помощи по подготовке младших и средних командных кадров армии нашего союзника. Ваши старания и успех в этом деле будут, по сути, означать укрепление политических и военных позиций нашего молодого государства в этой стране, на Юго-Востоке Европы, да и на Ближнем Востоке. Это – в общем. Какие будут вопросы по изложенному?
«Турция! Вот куда меня отправляют воевать и учить воевать азиатов-мусульман против христиан – итальянцев и греков», – с тревогой догадывался Кирилл.
– Товарищ Подвойский, Николай Ильич, это дело серьезное и требующее хорошего знания языка или хороших переводчиков. Есть ли у принимающей стороны такие люди, что могут обеспечить нашу работу? – спросил немолодой и серьезный военспец в британском френче, с седой бородкой, подстриженной клином.
– Что вас ожидает там, я пока не знаю. Возможно, у наших соседей-союзников есть такие люди. Там вы поступите в распоряжение товарища Фрунзе и товарища Байкалова. Они со своей стороны решат эту проблему. Но и мы посылаем вас в командировку с уже имеющимися в нашем распоряжении специалистами, – отвечал Подвойский. – Вот хочу представить вам проверенного и надежного товарища и переводчика, хорошо знающего язык той страны, куда вы направляетесь, – продолжил он и кивнул головой, приглашая встать одного из присутствовавших в зале.
Все развернулись и увидели невысокого, коренастого молодого человека, в новенькой гимнастерке и галифе, с азиатскими чертами лица. Тот поднялся со стула и так покраснел, что смуглое лицо его сделалось совершенно темным. Но в целом внешности он был довольно приятной, хотя и резковатой.
– Прошу любить и жаловать! Боец прославленной чапаевской дивизии Юлдубаев Али Османович, – представил молодого человека Подвойский.
«Парень-то вроде не промах, да хватит ли у него знаний и навыка работать в том хитросплетенном азиатском мире?» – мелькнули мысли в голове Изгнанникова, когда он оценивающе осматривал переводчика.
Глава 4
Последние сполохи войны и эпитафия
Последние сполохи пожаров и отголоски Первой мировой еще витали над Дальним Востоком, Туркестаном, Малой Азией. Анкара – большой турецкий город в долине среди горных малоазийских хребтов, плоскогорий и скал Анатолии. В самом начале 1922 года, несмотря на январский холод, войну и дороговизну, новая столица Турции встретила российское посольство шумом своих базаров, запахом кофейни и чайханы. Экзотический город, возникший еще в седьмом веке до новой эры, затем отстроенный византийцами и османами, вызвал немалый интерес у части русских.
Вместе с молодым переводчиком Али Кирилл обошел все торговые и исторические места города. Они познакомились и сошлись за время довольно длительного путешествия от Москвы до Севастополя. А потом еще был шторм на Черном море, и несколько дней они ожидали отправки в порту. Потом они долго шли на пароходе морем до Трапезунда. Да и от Трапезунда до Анкары путь по горным серпантинам оказался длителен и тяжел. Словом, времени для знакомства хватило. Они как-то выпили, и молодой переводчик, изливая душу, открыто рассказал Кириллу все, что помнил о своем детстве, о страшной беде, что постигла его семью в годы войны, о своей тяжелой полуголодной юности, о том, как он убежал в Красную армию сражаться за революцию. Рассказал о том, как воевал в Гражданскую, о Чапаеве и его гибели. Кирилл больше отмалчивался, но внимательно слушал, пытался понять все, что пережил и испытал его собеседник, сопереживал, как умел. Без лишних подробностей в небольшом рассказе о себе отметил, что два года воевал на австрийско-германском фронте. А после очередной стопки добавил, что его прабабка по материнской линии Салеха тоже была турчанкой. Все это сблизило их. Уже в Турции Изгнанников отметил, что Али переводил неплохо. Он видел радостный огонек в глазах молодого человека и понимал, что тот вновь увидел родину, почувствовал запах родной земли.
В Анкаре Изгнанникова, да и его молодого товарища, поразила древняя мечеть Аладдина, построенная еще в XII веке. Потом они поднимались на какую-то гору, где возвышалась колонна, сооруженная одним из византийских императоров, с надписями на латыни. Затем Кирилл узнал, что в городе недавно открылся редкостный музей древних цивилизаций, и вместе с переводчиком они двинулись туда. Там Кирилла удивили памятники и изваяния одного из древнейших народов Малой Азии – хеттов.
Между тем российское посольство было очень дружелюбно принято турецким лидером – Кемалем. В окружении Кемаля один из российских советников – некто Байкалов – временно разместил россиян в удобном постоялом дворе. Затем военспецы поступили в распоряжение командарма Михаила Фрунзе и вместе с ним отправились в лагерь действующей армии. Там их переодели в турецкую военную форму.
Где скрывался Антонов до мая 1922 года, неизвестно. Предполагали, что он находится в лесистых районах на границе Кирсановского и Борисоглебского уездов. Конкретное место указал позднее чекистам бывший тамбовский железнодорожник Фирсов, который когда-то был хорошо знаком с Антоновым. В конце мая к Фирсову обратилась с просьбой достать хинин учительница Соловьева. Говорила, что лекарство нужно для страдающего малярией Антонова. К Фирсову ее направил сам Антонов, ибо считал его своим другом и был уверен, что тот его не выдаст. От Соловьевой Фирсов узнал, что Антонов бывает в Нижних Шибряях в доме крестьянки Катасоновой.
Начальником отделения по борьбе с бандитизмом был М. И. Покалюхин. Ему-то и было поручено обезвредить Антонова. Он сформировал оперативную группу, в которую среди прочих входили также бывшие сподвижники вождей крестьянского восстания. Сделано было это из тех соображений, что Антонова в лицо из работников губотдела ГПУ кроме Покалюхина никто не знал. Да и сам Покалюхин плохо помнил его.
Июньским днем 1922 года чекисты начали операцию. Через Рассказово, Богуславку, Болотовку, Богданово их опергруппа прибыла в село Перевоз, которое находилось в нескольких километрах от Нижнего Шибряя. Лес и река Ворона разделяли эти села, так что непосредственной связи между ними не было. В середине дня 24 июня Покалюхин получил сведения, что Александр Антонов со своим братом Дмитрием пришли в дом к Катасоновой и пробудут у нее дотемна. Медлить было нельзя. Через два-три часа оперативная группа из 7 человек была доставлена в Уварово, где чекисты переоделись под плотников. Карабины завернули в мешки, наганы спрятали под рубахи, в руки взяли топоры и пилы. Время уже клонилось к вечеру, когда «плотники» подошли ко двору, где прятались Антоновы. Двор оцепили быстро. Покалюхин попытался открыть сенную дверь. Та оказалась закрытой на внутренний крючок. Он постучал. Со стороны сарая к нему подошла пожилая женщина – хозяйка дома. Из разговора с ней чекист узнал, что Антоновы еще в доме. Он постучал сильнее. Дверь немного приоткрылась. Раздались выстрелы. Дверь вновь захлопнулась. Завязалась перестрелка. Становилось темно, а Антоновы были еще в доме. Тогда Покалюхин приказал поджечь соломенную крышу. События разворачивались стремительно… Позднее он докладывал в ГПУ: