Гражданские войны
Шрифт:
5. Теперь справедливая судьба окончила войну не как вы хотели, но как этого требовало право. Если бы с вами поступить как с союзниками наших врагов, то вы заслуживали бы кары; но так как мы охотно верим, что вы действовали по принуждению, мы освобождаем вас от большего наказания; однако мы нуждаемся в деньгах, в земле, в городах для наград победившему войску. А ведь в нем двадцать восемь легионов тяжеловооруженных, что составит вместе со всеми, кто еще находится в войске, свыше 170.000 человек; сверх того есть еще конница и масса других войсковых частей. По этому количеству людей вы можете видеть вместе с тем и то, в каком количестве денег мы нуждаемся. Для раздачи им всем земли и городов Цезарь и отбыл в Италию; если определить это одним словом, — он поехал туда, чтобы выселить Италию. На вас же, чтобы вы не были выселены с вашей земли, из городов, домов, храмов и могил, мы наложили взнос денег, не всех — этого вы и не могли бы выполнить, — но части их, притом самой незначительной; этим вы, я думаю, останетесь довольны. Того, что вы дали нашим врагам в два года, — а отдали вы им подать за десять лет, — будет нам достаточно,
6. Так говорил Антоний, сообщая о вознаграждении для двадцати восьми легионов пехоты. Я думаю, что указанное им число объясняется тем, что, хотя легионов было сорок три, когда в Мутине они заключали договор и давали такие обещания войску, война сохранила всего лишь двадцать восемь легионов. Эллины еще во время его речи бросались на землю, говоря, что в силу проявленных по отношению к ним со стороны Брута и Кассия принуждения и насилия они заслуживают не наказания, а сострадания; что они охотно дали бы благодетелям требуемое, но находятся в нужде из-за их врагов, которым они приносили не только деньги, но в счет денег и утварь, и украшения, из которых при них же чеканилась монета. И, наконец, просьбами они добились разрешения в два года внести подать, полагающуюся за девять лет. Царям, династам и свободным городам было предписано внести остальное, сообразно с силами каждого.
7. Когда Антоний объезжал провинцию, Луций, брат Кассия, и все прочие, бывшие в страхе и узнавшие о его милостях в Эфесе, пришли к нему с мольбой о прощении. И он простил всех, кроме участников убийства Цезаря: к ним одним он был беспощаден. Также он успокаивал наиболее пострадавшие города: ликийцев освободил от податей и советовал им заселять Ксанф, родосцам отдал Андрос, Тенос, Наксос и город Минд; города эти были вскоре отняты у них за слишком суровое с их стороны управление. Лаодикейцев и тарсийцев Антоний объявил свободными и снял с них подати, а проданных из числа тарсийцев в рабство освободил особым приказом. Афинянам, пришедшим к нему хлопотать о Теносе, он вместо Теноса дал Эгину, Икон, Кос, Скиаф и Пепареф. Проходя по Фригии, Мисии и стране галатов в Азии, Каппадокии, Киликии, Келесирии, Палестине, Итурее и остальным областям, занятым сирийцами, Антоний на всех наложил тяжелые подати и творил суд над городами и царями: в Каппадокии над Ариаратом и Сисинной, причем содействовал воцарению Сисинны, прельстившись красотой матери его, Глафиры; в Сирии он изгнал тиранов, правивших городами.
8. В Киликии Антоний упрекал явившуюся к нему Клеопатру за то, что она не приняла участия в походе Цезаря; скорее объясняя, чем оправдываясь, они указывала, что она немедленно послала к Долабелле свои четыре легиона и, имея готовую к отплытию часть флота, была задержана ветром и тем, что в очень скором времени Долабелла потерпел поражение; что она сама с хорошо снаряженным флотом отправилась в Ионийское море против Кассия, дважды угрожавшего ей, в случае если она будет сражаться в союзе с Антонием и Цезарем, воюющими против его партии; тем не менее она отправилась, не боясь Кассия, не остерегаясь Мурка, подстерегавшего ее на море; все это она делала, пока зима не принесла вообще много вреда, а ей причинила болезнь, из-за которой она и позднее не могла выступить; тем временем они уже одержали победу. Антоний, пораженный, помимо внешности, также и умом Клеопатры, тотчас влюбился в нее как юноша, хотя ему в это время исполнилось уже сорок лет. Говорят, он от природы был всегда влюбчив; также говорят, что он был увлечен красотою Клеопатры, когда она была еще ребенком, а он юношей, в звании начальника конницы, сопровождал в Александрию Габиния, руководившего походом.
9. Теперь сразу у Антония ослабел прежний его интерес ко всему происходящему: чего бы ни требовала Клеопатра, все выполнялось без всякого внимания к священному или справедливому. Так, сестру Клеопатры Арсиною, находившуюся просительницей в Милете, в храме Артемиды Левкофриены, [468] Антоний приказал убить посланным к ней людям; Серапиона, на Кипре бывшего полководцем Клеопатры, воевавшего в союзе с Кассием и проживавшего в Тире в качестве просителя, он приказал выдать Клеопатре. Точно также он приказал жителям Арада выдать еще одного умолявшего о защите. После того как брат Клеопатры, Птолемей, пропал без вести в битве с Цезарем на Ниле, этого человека держали у себя арадийцы, выдавая его за Птолемея. Жреца Артемиды в Эфесе, по имени Мегабиз, некогда приветствовавшего Арсиною как царицу, Антоний приказал привести к себе; когда эфесцы стали просить за Мегабиза саму Клеопатру, Антоний отпустил его. Так быстро изменился Антоний, и охватившая его страсть сделалась для него и началом и концом всех дальнейших бедствий.
468
7 Эпитет богини (собств. «белоприенская», греч.) происходит от названия города Приены на р. Меандр (к северу от Милета). Еще один храм Артемиды Левкофриены известен в Магнезии (Тацит. Анналы, III, 62). О богине см. примеч. 74 к кн. II.
После отъезда Клеопатры на родину Антоний послал всадников разгромить Пальмиру, город, находившийся на небольшом расстоянии от Евфрата; причины недовольства против него были незначительные: находясь на границе владений римлян и парфян, пальмирцы ловко вели свои дела и с теми и с другими, купцы Пальмиры вывозят от персов индийские и аравийские товары и распространяют их в римских владениях, — на деле же Антоний рассчитывал, что таким путем всадники могут поживиться. Когда жители Пальмиры,
10. По-видимому, это обстоятельство вызвало немного времени спустя войну Антония с парфянами, когда к ним сбежалось много правителей из Сирии. Ведь Сирия до Антиоха Благочестивого и сына его Антиоха управлялась царями из рода Селевка Никатора, [469] как я уже об этом упоминал в книге о Сирии; [470] когда же Помпей подчинил ее римлянам и назначил наместником Скавра, сенат после Скавра послал туда других правителей, в том числе Габиния, воевавшего с александрийцами, после Габиния — Красса, погибшего в Парфии, а после Красса — Бибула. После смерти Гая Цезаря и последовавшей за нею смуты сирийские города управлялись отдельными правителями при содействии парфян; дело в том, что парфяне после несчастья, постигшего Красса, вторглись в Сирию и там действовали заодно с соправителями. Прогнав их в Парфию, возложив тягчайшую контрибуцию на народ и повторив ту же ошибку и по отношению к пальмирцам, Антоний не стал ждать восстановления спокойствия во взбудораженной стране, но, распределив по провинциям войско для зимовки, сам отправился в Египет к Клеопатре.
469
8 Селевк I Никатор (Победитель, греч.) — полководец Александра Македонского, основатель царства Селевкидов. Антиох Х Благочестивый правил в 95–83 гг. до н. э., Антиох XI Филадельф в 94 г. до н. э.
470
9 Аппиан. Сирийские войны.
11. Она оказала ему великолепный прием, Антоний остался в Египте на зиму, проживая там без отличительных знаков власти, держа себя и ведя образ жизни частного человека, потому ли, что он находился в чужом государстве и в царской резиденции, или потому, что хотел свою зимовку превратить в праздник. Он отложил, по крайней мере, в сторону все заботы, перестал думать об обязанностях верховного правителя, носил эллинскую четырехугольную столу вместо тоги, [471] принятой на его родине, белые аттические сандалии, какие носят афинские и александрийские жрецы и которые называются фекасиями. Выходил из дому Антоний только в храмы и гимнасии или для беседы с учеными; время проводил с греками и Клеопатрой, которой, несомненно, он главным образом и посвящал все свое время.
471
1 °Cм. примеч. 153 к кн. II.
12. Так проводил время Антоний. У Цезаря во время его возвращения в Рим (42 до н. э.) снова усилилась его болезнь, принявшая особенно опасный характер в Брундизии: распространилась даже молва, что он умер. Выздоровев, Цезарь вступил в Рим и показал друзьям Антония письмо, полученное от него. Друзья приказали Калену отдать Цезарю два легиона и написали в Африку Секстию, чтобы он уступил Африку Цезарю. Оба они так и сделали; Цезарь вместо прежних его провинций отдал Африку Лепиду, не внушавшему каких-либо подозрений своею деятельностью; остатки конфискованного при проскрипциях имущества Цезарь распродал. При составлении списков войска для поселения в колониях и при раздаче ему земель у Цезаря возникли затруднения. Солдаты просили дать им те города, которые как лучшие были им выбраны еще до войны; города же требовали, чтобы колонии были распределены по всей Италии или чтобы они получили наделы в других городах, а за землю требовали платы с получающих ее в дар. А денег не было. Тогда все обиженные, молодежь, старики, женщины с детьми, стали стекаться в Рим; сходясь группами на форуме или в храмах, они с плачем говорили, что, не совершив никакого преступления, они, жители Италии, изгоняются со своих земель и от своих очагов, словно они проживали во вражеской стране. Слыша это, римляне негодовали и скорбели вместе с ними, так как понимали, что война велась не ради пользы Рима, а в интересах правителей, желавших произвести государственный переворот. Награды раздавались и колонии учреждались для того, чтобы более уже не возрождалась демократия, так как устраивались для правителей поселения наемников, готовых на все, чего бы от них ни потребовали.
13. В ответ на это Цезарь оправдывался перед городами необходимостью принять эти меры, понимая, впрочем, что такое объяснение ни в какой мере не покажется достаточным. И действительно, оно не казалось таковым: солдаты стали нагло нападать на соседей, забирать себе больше, чем им было предоставлено, стали выбирать наилучшее. Не остановили солдат ни упреки Цезаря, ни его многочисленные новые подарки: к правителям, нуждавшимся в солдатах как опоре своей власти, солдаты относились с пренебрежением. Так прошло пять лет. За это время по необходимости постоянно обусловливалась прочность положения каждой из сторон зависимостью одной из них от другой; вождям нужно было, чтобы власть их поддерживалась войском, войску — чтобы существовала власть для закрепления того, что они себе забрали. А так как утверждение за воинами их владений не было бы прочным, если бы не была прочна власть, передавшая им эти владения, то воины и боролись бы за нее с вынужденным к ней сочувствием. Цезарь давал нуждающимся солдатам много и сверх переданного сначала, заимствуя для этого деньги из храмов. Это подняло еще более его престиж в глазах войска и приобрело еще большую благодарность, когда они видели, что Цезарь дает им не только земли, но и города, дома и деньги.