Греческая история

Ксенофонт

Условия этого мира в общих чертах переданы так же у Диодора (XIV, 110, 3); никаких новых подробностей его рассказ не содержит. Характеристику этого мира дает Плутарх (Артаксеркс, 21): «Спартанец Анталкид, сын Леонта, желая угодить царю, добился того, что лакедемоняне предоставили ему власть над всеми находящимися в Азии греческими городами и близлежащими островами с правом взимать с них дань. На таких условиях греки получили мир — если только позволительно назвать миром предательство и поношение Греции; ни одна война не налагала на побежденных более позорной дани, чем этот мир».

Кипр — принадлежащий в это время афинскому союзнику Евагору, воевавшему с царем.

Лемноса, Имброса и Скироса, принадлежавших афинянам с середины V века. Ср. кн. IV, гл. 8, §15.

От имени всех беотийцев. С конца VIII века Беотия представляла собою в политическом отношении единый государственный организм, и, таким образом, претензия фиванцев (т.е. беотийцев, так как на собрании могли присутствовать

только официальные представители Беотийского союза, хотя они и были преимущественно фиванцами) — вполне справедлива. Уничтожение союза влекло за собой коренную ломку векового беотийского уклада, что не было в интересах какого бы то ни было из беотийских государств.

Покинули Коринф — они нашли радушный прием в Афинах в благодарность за их прежние услуги афинянам. Демосфен, против Лептина, 54.

Добровольно — это неверно и опровергается самим же Ксенофонтом; возвращение изгнанников было включено в условия мира. Ксенофонт (Агесилай, 2, 21): «Когда противники, желая мира, отправили послов, Агесилай отказался заключить мир иначе, как под условием, чтобы Коринф и Фивы приняли назад своих сограждан, изгнанных за сочувствие лакедемонянам». Ср. коммент. к §36.

Анталкидовым [582] — впоследствии это название получило всеобщее распространение. Ср. Плутарх (Артаксеркс, 23: «Пресловутый мир, называемый Анталкидовым»); Диодор (XI, 5, 1) и др. Современники называли его обыкновенно его официальным наименованием: «Царский мир».

Превосходную характеристику создавшегося положения вещей дает Эд. Мейер (Gesch. d. Alt. V, 293): «[Автономия служила Спарте только предлогом для прочного восстановления своей былой гегемонии]. Автономия, т.е. независимость отдельных государств, ни в каком случае не лишала их права заключать союзы с государством, руководящим всей Грецией и взявшим на себя защиту мира, и принимать на себя обязательства выставлять в их войско свои контингенты. Кроме того, Спарта теперь, как и прежде, считала своим правом контролировать, соответствует ли строй греческих государств «нормальному правовому порядку» [583] (ср. выше, коммент. к §34), и в случае необходимости вводить этот порядок насильственно, оставляя для защиты его гармостов и гарнизоны (см. Исократ, 4, 117; трактат нашего автора о лакедемонском государственном устройстве, 14, 2, 4; ниже, кн. VI, гл. 3, §18 и гл. 4, §2). Мало того: она теперь, как во время Лисандра, облагала податью островитян, вероятно, под видом взносов для поддержания порядка на море» (Исократ, 4, 132, ср. 175).

582

Принятый перевод «Анталкидов мир» не точен. Точнее: «Мир, заключенный через Анталкида».

583

Кавычки мои.

Решили приступить к наказанию — более подробно описывает положение вещей Диодор (XV, 5, 1—3): «Несмотря на то, что перед этим был заключен всеобщий Анталкидов мир, в силу которого все государства удалили гарнизоны и стали по взаимному соглашению автономными, — лакедемоняне, будучи от природы властолюбивыми и отличаясь воинственным характером, считали мир тяжелой обузой и не соблюдали его. Они желали восстановления бывшей прежде в Греции деспотии и поэтому сочувствовали государственным переворотам. Не тратя времени, они стали мутить в греческих государствах и при посредстве преданных им людей устраивать в них мятежи. Некоторые из этих мятежей и послужили им удобным предлогом для вмешательства. Дело в том, что как только эти города снова получили автономию, правительства их стали привлекать к суду людей, бывших у власти во время спартанской гегемонии. Вследствие злобы демократически настроенной части к этим людям следствие велось очень сурово: многие были изгнаны. Тогда-то лакедемоняне и обнаружили, что они пособники повстанцев; они приняли этих изгнанников к себе и затем дали им войска, чтобы они могли, опираясь на них, вернуться на родину. Таким образом, они сперва поработили более слабые города, а затем — еще прежде чем истекло два года от заключения всеобщего мира — стали совершать походы и на более значительные города и подчинять их себе».

Тридцатилетнего перемирия — см. Фукидид (V, 66—81). Перемирие это было заключено в начале 417 г. после битвы при Мантинее, происшедшей в 418 г. и, следовательно, указание Ксенофонта не точно: тридцать лет истекло не в 385 г., когда началась война с Мантинеей, а уже за два года до этого.

Его отцу — Архидаму. В 466 г. во время Третьей Мессенской войны, когда против лакедемонян восстали гелоты и мессенцы и они оказались в тяжелом положении, мантинейцы пришли к ним на помощь: Фукидид, I, 101.

Павсаний см. кн. III, гл. 5, §25. В это время он жил в изгнании в Тегее.

Четыре отдельных селения — по Диодору (см. ниже) — пять. Искони также было не четыре, а пять селений (Страбон, VIII, р. 337). Современные ученые хотят примирить это разногласие ссылкой на то, что Ксенофонт не принял в расчет небольшого поселения, оставшегося на месте прежнего города (см. цитату из Павсания).

О походе на Мантинею рассказывают также Диодор и Павсаний.

Диодор (XV, 5, 1, 3 и 4; 12, 1 и 2): «Не считаясь с состоявшимся примирением, лакедемоняне приняли решение отправиться походом на Мантинею. Причины этого похода были следующие... Мантинейцы были непосредственными соседями лакедемонян; это было государство с многочисленным и храбрым населением. Усиление этого государства, причиной которого был мир, было не по душе лакедемонянам; они решили поубавить спеси у мантинейцев. Прежде всего они отправили послов в Мантинею с требованием, чтобы стены были срыты, а сами мантинейцы расселились в прежние пять деревень, в которых они некогда жили,— прежде чем они соединились в один город путем синэкизма. Мантинейцы игнорировали это требование. Тогда лакедемоняне отправили к ним войско и стали осаждать город. В ответ на это мантинейцы послали послов в Афины с просьбой прийти к ним на помощь. Но афиняне не пожелали нарушить всеобщего мирного договора. Тогда они стали бороться собственными силами и мужественно выдерживали осаду... Лакедемоняне предавали опустошению Мантинейскую область; мантинейцы же в течение всего лета стойко выдерживали натиск врагов. Недаром они считались первыми по храбрости из всех аркадян, почему лакедемоняне до этих событий и ставили их рядом с собою в сражениях, считая их самыми надежными из союзников. Когда же наступила зима, и уровень реки, протекающей мимо Мантинеи, вследствие дождей значительно повысился, лакедемоняне преградили ее течение огромными плотинами: вследствие этого река повернула к городу и запрудила всю прилегающую к нему местность, Стали падать дома. Мантинейцы пришли в ужас и принуждены были сдать свой город лакедемонянам. Овладев городом, лакедемоняне не причинили ему никакого зла, но приказали жителям расселиться в исконные деревни». Павсаний (VIII, 8, 7, 9): «Сын Павсания Агесиполид с лакедемонянским войском вторгся в Мантинейскую область. Он разбил в происшедшем сражении мантинейцев и заставил их запереться в городе. Спустя некоторое время был взят и город, но не осадой, не силою, а искусством: Агесиполид направил течение реки Офиса внутрь городских стен, построенных из необожженного кирпича... Взяв Мантинею, он лишь небольшой части жителей позволил остаться жить в городе; большая же часть города была разрушена до основания, а жителей он переселил в деревни». Мантинея сдалась в 384 г.; переговоры с Флиунтом относятся к 383 г., прибытие послов из Аканфа и Аполлонии — к 382 году.

Аминты — ради него-то и велась эта война; Ксенофонт умышленно выдвигает на первый план просьбу о помощи лакедемонских союзников — Аканфа и Аполлонии, чтобы придать спартанскому вмешательству более закономерный вид (Эд. Мейер, Gesch. d. Alt., V, 305). Ср. Диодор (XV, 19, 3): «Поэтому Аминта, во-первых, сформировал собственную армию, а, во-вторых, вступив в союз с лакедемонянами, он убедил их послать против олинфян стратега с значительными военными силами». Точно также умышленно извращены взаимоотношения между Олинфом и Аминтой, так что получается впечатление, будто олинфяне захватили македонские области силой. См. Диодор (XIV, 92, 3): «В Македонии произошло следующее: отец Филиппа Аминта был вытеснен из своей страны вторгшимися в нее иллирийцами. Он отказался от престола и подарил олинфянам пограничную область. Однако, через короткое время при содействии фессалийцев ему удалось вернуть себе прежнюю власть»... XV, 19, 2: «Царь Аминта... отказался от престола и поэтому подарил олинфскому народу большое пространство пограничной земли... Некоторое время олинфский народ извлекал доходы из дарованной ему земли. Но через некоторое время этот царь снова почувствовал почву под ногами и вернул себе все прежние владения. Он попросил назад у олинфян дарованную им землю, но они оказались не в состоянии исполнить это требование».

Фракийцы — не управляющиеся царями — см. Фукидид (II, 29).

Пангейские рудники — они находились на материке, во Фракии, против острова Фасоса.

Что разрешено постановлениями — вообще в Греции дети, рожденные от брака гражданина с иностранцем, считались незаконнорожденными; равным образом правом владеть недвижимостью пользовались только граждане. Однако, при заключении тесных союзов и конфедераций часто каждому из граждан было предоставлено право вступать в законный брак с гражданами всех городов союза (эпигамия) и приобретать во всех этих городах недвижимость (энктесис).

Скирийцы представляли собою особую группу периэков: «Они составляли в войске отдельный отряд легкой пехоты, служивший в лагере, главным образом на передовых постах, а во время похода исполнявший авангардную и арьергардную службу. В сражениях они занимали постоянно определенную позицию на левом фланге» (Sch"omann-Lipsius, Griech. Altert"umer, 4 изд., стр. 210).

По Диодору раньше был послан Фебид, а после него уже Евдамид (XV, 19, 3): «Лакедемоняне решили обратить усиленное внимание на Фракийское побережье и навербовали из своих граждан и союзников больше десяти тысяч солдат; начальствование над этим войском было вверено Фебиду, которому было поручено в союзе с Аминтой воевать с олинфянами». XV, 20, 3: «(В следующем году) лакедемоняне устранили от власти Фебида и назначили военачальником его брата Евдамида. Ему были даны три тысячи гоплитов; с ними он выступил против олинфян». Рассказу Диодора доверять не следует; это — искаженный пересказ Ксенофонта (Эд. Мейер, Gesch. d. Alt. V, 305). Источник Диодора неправильно понимал под «назначенными Евдамиду воинами» вотированные десять тысяч, между тем, это войско прибыло не с Фебидом, а под начальством Телевтия, который и перенял начальствование над всеми десятью тысячами (ниже §§ 37 и 39).