Гречишный мёд
Шрифт:
Знала, что баба Шура все видит и понимает. Я много раз просила ее оставить меня на домашнем обучении как раньше, но она ни в какую не соглашалась. Мол, я должна научиться социальным навыкам и завести друзей.
Да каких друзей?! Они точно также шушукались за моей спиной, только более откровенно и ядовито. А ещё очень часто делали мне гадости: то камни в рюкзак наложат, а то ещё хуже — живых лягушек накидают. И откуда они их только берут? Зимой, едва я выходила из здания школы, в меня тут же летели снежки и даже ледышки. Сжав зубы и едва сдерживая слезы, я торопилась домой, к бабушке. Уткнуться в ее плечо, выплакаться, выслушать добрые и,
В школе у меня был только один друг — Ромка. Он тоже был изгоем, потому что у него было странное наследственное заболевание — хорея. Ещё ее называют пляской Святого Витта. Ходили слухи, что он таким родился из-за того, что его отец был спасателем на Чернобыльской АЭС.
Так как нас обоих нещадно изводили сверстники, то мы с Ромкой старались держаться вместе. Частенько засиживались допоздна у него дома, пили чай с белым хлебом, намазанным вареньем. Андрей Павлович — его отец — рассказывал нам различные истории из своего военного прошлого. Когда-то он служил в Афганистане, командовал взводом, был ранен и не единожды награжден медалями. К сожалению, все закончилось для него вместе с катастрофой в Чернобыле, после чего мужчина заработал лучевую болезнь. И именно моя бабушка спасла его от верной смерти. Теперь же она занималась лечением и его сына Романа.
Я уж не помню, как случилось и с чего началось, но только Андрей Павлович стал учить нас с Ромкой приемам самообороны. Сначала самым простеньким, только для только, чтобы нас никто не обидел. Но, поняв, что мы подаём неплохие надежды, вошел в раж и начал нас «дрессировать» на полную катушку. Особенно в выходные. Начиналось все с окатывания обоих ледяной водой. А потом пробежка по лесу. И я вдруг начала замечать положительные изменения в Ромке и его здоровье, он даже стал держаться намного уверенней. Может, я и бросила бы эти занятия, но уже не могла — из-за друга.
Как ни странно, но к пятнадцати годам я могла расшвырять пару-тройку крепких пацанов, сбить кедровку одним выстрелом и не побояться встречи с медведем — большой охотничий нож всегда висел у меня на поясе. Бабушка одобрительно смеялась, видя, как я пробираюсь по лесу, один в один похожая на Покахонтас — героиню популярного мультфильма.
Теперь мне совсем не хватало времени на учебу, которая и так давалась с трудом. Нет, я не была глупой, но мои оценки были далеки от тех, с которыми можно претендовать на поступление в высшее учебное заведение. На удивление, бабушку это не сильно беспокоило. Мы по-прежнему ходили с ней на наш луг запасаться травами. Сушили их, делали отвары, толкли в ступках. Иногда по выходным вместе с Ромкой, его отцом и бабушкой ездили в горы. Я выискивала камни, которые мне были нужны для магических действий. В основном, кварц, аметист и родонит. Ромка иногда подсмеивался надо мной, видя меня, бредущую к их старенькому джипу, согнувшуюся под тяжестью своей полудрагоценной ноши.
Только одно беспокоило бабушку — кроме Ромки, я ни с кем не общалась. У меня не было подруг и мне не с кем было поговорить и пошептаться о своём, о девичьем.
Вот и сейчас — бабушка вышла на крыльцо, ожидая, когда я дойду до дома. Весна весело замахала хвостом, побежала вперёд, чувствуя, что старая хозяйка наверняка припасла ей лакомство.
Я сбросила рюкзак на скамейку, потянулась.
— Много насобирала? — спросила баба Шура.
Я кивнула, размяла уставшие плечи.
— Надо их обработать до новой луны. — Внимательным
— Нет, это мы идём в гости.
— Мы?
— Да. Так что поскорее собирайся и в путь.
Я взбежала на крыльцо и проскользнула внутрь дома. В гости так в гости. Как бабушка сказала, так оно и будет.
Набрав тёплой, уже нагретой бабушкой воды, в ковшик, скинула с себя одежду и достала таз. Случайно поймала своё отражение в зеркале и на миг замерла. Слегка прищурилась, желая представить, что это не я, а какая-то незнакомка. Странное томление залило меня изнутри, словно патокой. Я видела стройное тело молодой девушки: с тонкой талией, кругленькими аккуратненькими полушариями грудей, длинными ногами с узкими лодыжками. Чёрные гладкие волосы волной струились по плечам. Это не я. Не могла быть я. Такая красивая...
До этого мне никогда не приходило в голову разглядывать себя в зеркале, считала это типичным развлечением сахарно-изнеженных девиц и не собиралась заниматься подобной ерундой. Но увиденное в зеркале неожиданно поразило: я нравилась себе и хотела нравиться другим. Нравиться парням.
От смущения зажмурилась. Схватив мочалку, начала натирать тело, словно желая растворить его вместе с мыльной пеной. Взгляд упал на треугольный кустик курчавых волос между ног. Ох, как не вовремя. Как не хочется входить в непонятный мир этих взрослых людей с их постоянными проблемами.
— Ульяна!
В голосе бабушки слышалось нетерпение.
— Иду!
Наконец-то покончив с купанием и вытеревшись полотенцем, я открыла платяной шкаф. Почему-то хотелось надеть что-что лёгкое и романтичное. Выбрала платье из розового шёлка, которое бабушка подарила мне на прошлый день рождения.
Когда вышла из дома, бабушка, увидев меня, всплеснула руками.
— Ах, красавица ты у меня, Уленька, прям невеста на выданье!
— Ба, куда мы идём?
— Дак, к Анютке моей.
Она увидела вопрос в моем взгляде, поправила на голове белую косынку.
— К ней дочка с внуками приехали.
— Да? — я сразу же представила гогочущих шебутных ребятишек. — Давай им конфеток, что ли, возьмём.
— Ага, — согласилась бабуля, — возьми в серванте мешочек с батончиками и ирисками.
Я бросилась обратно, схватила гостинцы, и мы отправились в путь.
Баба Аня была, пожалуй, самой надежной бабушкиной подружкой. Бывшая фронтовичка, любительница всяких лекарственных трав — у них были общие интересы. В посёлке у бабы Шуры очень много знакомых — как никак к ней часто обращались за помощью по самым разным вопросам. Не всем она доверяла. Много женщин от нечего делать любили посплетничать, «почесать» языками. Чего только они не придумывали за спиной Александры Петровны, а теперь ещё и моей. Бабушка не обижалась. Мудро считала, что каждый имеет право думать, как хочет, и никогда не отзывалась о людях плохо. Во всяком случае, при мне.
Громкий голос бабушкиной подруги мы услышали издалека. Переглянулись. Та, как всегда, кем-то командовала.
В следующую минуту мы уже открывали калитку.
Баба Аня, увидев гостей, радостно всплеснула руками.
— Ох, милые мои пожаловали! Проходите, проходите. Сейчас чай поставлю.
Я огляделась.
— А где ваши внуки?
— Побежали в наш сельпо что-нибудь к чаю купить. Зачем только — непонятно. Я и пирогов напекла, и варенье свежее достала, — пожилая женщина обиженно пожевала губы.