Грегор и код когтя
Шрифт:
Примерно через час они были на месте. Арес опустился на пол в небольшом туннеле, прямо у стены, которая состояла из множества крупных камней. Между этими камнями Грегор увидел пустоты. Он осторожно спешился и полез на стену. А когда голова показалась над стеной — его глазам открылась захватывающая картина: перед ними раскинулась огромная пещера, дальнего края которой даже не было видно. Стены ее тянулись бесконечно и обрывались где-то очень далеко впереди, резко уходя вниз. Далеко внизу, под Грегором, клубилось немыслимое количество крыс — Грегор даже не делал попытки их сосчитать. Но их точно было не
— Это и есть равнина Тартара? — шепотом спросил он Ареса.
— Да. Ты что, можешь видеть? — шепнул в ответ Арес.
— Ага. Живоглоту наконец удалось научить меня эхолокации, представляешь? И я должен признать — это классно. Ты видишь Мортоса? Чувствуешь его?
— Нет. Но он должен быть поблизости. Ведь все эти крысы здесь из-за него, — ответил Арес.
Грегор спустился к подножью стены, и они стали ждать. Вспомнив о трогательном прощании с сестрами, Грегор протянул Аресу печенье, сам съел другое.
Если ему суждено умереть в ближайшее время — пусть последнее, что он почувствует в жизни, будет вкус печенья миссис Кормаци.
Правда, теперь он не собирался умирать. После того, что сказал, ему Живоглот.
Грегор подумал, что вообще-то он — всего половина команды и что для Ареса тоже может быть важно узнать, что думает Живоглот.
— Слушай, Арес, ты умеешь хранить секреты? — спросил он своего побратима.
— Я бы сказал, что это одно из моих немногих достоинств, — грустно ответил Арес.
— Знаешь… Живоглот, оказывается, не верит в пророчества. Он считает Сандвича всего-навсего чокнутым придурком и говорит, что мы сами программируем себя под влиянием его пророчеств, потому что верим в них, — произнес Грегор.
Арес помолчал секунду, потом ответил:
— Я бы соврал, если бы сказал, что подобные мысли никогда не посещали мою голову.
— А почему ты никогда не говорил об этом? — спросил Грегор.
Интересно, есть ли такие подземные, которые никогда ни в чем не сомневались?
— Потому что все остальные относятся к его словам с пиететом. Но если разобраться… кто он был? Его нельзя назвать хорошим или мудрым человеком. Слова его вечно полны неясностей и только заставляют нас убивать друг друга, — сказал Арес.
— Когда я был здесь в первый раз — я сначала не верил во все эти штучки. Потом, когда много всего произошло, это стало казаться мне истиной. Но что если мы просто исполняли волю Сандвича — поэтому все и сбывалось? Если взять «Смутное пророчество» — все, что касается меня и Генри, моей и его смерти. Ведь мог умереть я — и все равно получалось бы, что пророчество исполнилось. Поэтому единственное правильное и настоящее, что случилось в тот день — это то, что ты спас мне жизнь, — произнес Грегор.
— Я тогда не думал о словах Сандвича. Я думал о том, что должен сделать, — промолвил Арес. — А знаешь, если пророчество не исполняется в том виде, как ожидается, — мы обычно говорим, что еще не пришло его время. Или что мы не приложили достаточных усилий для его исполнения. И считаем себя виноватыми в том, что не исполнили его.
— Мне вообще кажется, что именно это — чувство вины и стремление как можно точнее исполнить слова Сандвича вместо того чтобы самим думать и делать то, что считаем нужным, — и есть их основная цель, — кивнул Грегор. — Пророчества оправдывают бесконечные убийства и призывают к ним.
— Да, и это порядком надоело. Нужны какие-то другие слова — которым хотелось бы следовать, — согласился Арес.
— И они есть. Мы с тобой можем подобрать такие слова, — предложил Грегор.
Арес внезапно вскинул подбородок, насторожил уши.
— Что? Что там? — забеспокоился Грегор.
— Началось, — коротко ответил Арес.
Они вскочили и поднялись к верхушке скалы, под которой сидели.
Поначалу Грегор не увидел ничего нового — армия крыс продолжала заниматься своими делами. Но тут Грегор почувствовал быстрое движение воздуха — и картина перед его глазами изменилась.
Это была великолепно организованная атака — ничего подобного Грегор в жизни не видел. Дуновение воздуха, которое он ощутил, исходило от слаженных движений сотен крыльев — это люди на летучих мышах вылетели из темноты и атаковали крыс. Летучие мыши в когтях несли большие рюкзаки или пакеты и, когда вплотную приблизились к крысам, побросали свой груз на землю. Соприкасаясь с землей, пакеты превращались в огненные шары. И этих шаров, по-видимому, было великое множество, потому что на равнине от них стало светло, как днем в Наземье.
Выставленные крысами кордоны не сработали — Живоглот, видимо, послал вперед отряды разведчиков и те перебили охрану. Грегор вроде слышал отдельные тревожные крики, но их было явно недостаточно для того, чтобы растормошить неповоротливую армию Мортоса. Большинство крыс еще спали, когда начали рваться огненные шары, а следом люди и летучие мыши ринулись в бой.
Одновременно с этим с других сторон тоже шла атака: тараканы и мыши бросились в битву с правого и левого флангов. Пауки — которые наконец-то приняли сторону людей — посыпались с потолка. А вслед из туннеля в тылу крысиной армии выскочили крысы, которых привела Коготок, отрезая врагу пути к отступлению. Их хвосты были намазаны какой-то светящейся в темноте субстанцией — по этому признаку союзники могли их вычислить и отличить от врагов.
Армия Мортоса, едва проснувшись и оказавшись в самой гуще битвы, растерялась и впала в панику. Многие сразу получили смертельные ранения. Люди и летучие мыши явно обладали преимуществом, но их более мелкие союзники тоже вносили ощутимый вклад: зубастики и тараканы кидались на раненых крыс и приканчивали их. Пауки внезапно прыгали с потолка и вонзали в крыс свои ядовитые жвалы, а потом мгновенно уносились вверх на прочных шелковых нитях, еще до того как жертва соображала, что с ней произошло.