Грегор и подземный лабиринт

Коллинз Сьюзен

— Значит, ты теперь не можешь учуять, где моя сестра?!

— Наземный, не стоит так волноваться! — вмешался Говард. — Моя кузина и Аврора — отличная команда. Уверен, они спрятались в другом туннеле, в безопасном месте.

Но Говард и сам выглядел обеспокоенным.

— Да, думаю, так они и собирались сделать, — сказала Вертихвостка, не глядя на Грегора.

Грегору показалось, что сердце у него перестало биться.

— Что значит — собирались? Что ты имеешь в виду?

Вертихвостка помялась, потом продолжила:

— Все это очень… очень смутно и

запутанно. Понимаешь, змея крутила меня туда-сюда, и вокруг было столько движения и криков… было трудно сосредоточиться на запахах.

— Люкса и Аврора подхватили Босоножку. Они подхватили и Темпа. Аврора мне успела сообщить, — произнес Арес.

— Да, это так! Я это знаю, потому что они пахли… вместе, у них были общие запахи. Но потом… потом… потом между нами была вода, — закончила Вертихвостка.

— Что это значит? Что значит — между вами была вода?! — завопил, не в состоянии контролировать себя, Грегор.

— Это значит — я все еще чувствовала их. Но между нами была вода. Много-много воды… очень глубоко. И потом их запах стал слабеть. А еще потом змея сломала мне нос… — сказала Вертихвостка.

— Ты думаешь… их затянуло вниз, под воду? — спросил Грегор, дрожа.

— Я не могу это утверждать. Это только мои предположения. Но если бы меня спросили о моих предположениях — я бы сказала именно так, — наконец подняла она глаза. — Прости. Мне очень жаль, Наземный.

— Нет, это невозможно! Этого не может быть! Я позову. Я сейчас позову Аврору — прямо сейчас! — вскричал Арес и вылетел прочь из туннеля.

Никто не тронулся с места и не пошевелился. Грегор чувствовал, как его тело сковал ледяной холод. Это обледенение началось в районе лодыжек и распространилось постепенно вверх, перешло на бедра и подобралось к животу. К моменту появления Ареса льдом была покрыта уже и грудная клетка Грегора.

— Она не отвечает. Ответа нет, — сказал Арес.

И лед проник в сердце Грегора.

УМРИ ЖЕ, РЕБЕНОК. УМРИ, ЧАСТЬ ЕГО СЕРДЦА. УМРИ, ВЫДЫХАЯ ПОСЛЕДНЮЮ ПРЕЛЕСТЬ ДЕТСТВА.

Они убили Босоножку. Хуже этого ничего не могло случиться.

Он представил себе, как возвращается домой, в Нью-Йорк, как входит в дверь… один. Без Босоножки.

— Что будешь делать, Грегор? — негромко спросил Говард.

УМРИ ЖЕ, РЕБЕНОК. УМРИ, ЧАСТЬ ЕГО СЕРДЦА. УМРИ, ВЫДЫХАЯ ПОСЛЕДНЮЮ ПРЕЛЕСТЬ ДЕТСТВА. УМРИ ЖЕ, ЗАКОН, НА КОТОРОМ ДЕРЖИТСЯ ВРЕМЯ, В ЛАПЫ СВОИ ПОЛУЧИЛО КЛЮЧ К ВЛАСТИ КРЫСИНОЕ ПЛЕМЯ.

Они там наверняка сейчас празднуют, эти крысы. Скрипят своими отвратительными зубами и смеются. И поздравляют друг друга с тем, как прекрасно сработал их план. Как легко удалось им погубить его маленькую сестренку и разбить ему сердце.

И это случилось именно сейчас, когда впервые Грегор сам точно знал, что делать дальше.

— Грегор! — позвал Говард.

Холод

проник в каждую клеточку его тела, он уже достиг глотки, поэтому и голос его был спокойным и холодным:

— Я хочу, чтобы вы все отправились обратно. Доставили Марета. И Вертихвостку, если можно, — сказал Грегор.

— А ты что будешь делать, Наземный? — спросила Вертихвостка.

Грегор чувствовал, как последнее тепло уходит из него, вот уже лед сковал и лоб, поднялся выше, к самому темечку. Ему больше никто не мог помочь. Ему больше нечего было бояться.

— Я? — спокойно переспросил он. — Я пойду и убью Мортоса.

ЧАСТЬ 3

ЛАБИРИНТ

ГЛАВА 19

— Ты не сможешь, Наземный. Ты не сможешь это сделать в одиночку, — возразил Говард, качая головой.

— О нет, я смогу, — ответил Грегор. — Вертихвостка, скажи им.

Вертихвостка испытующе глянула на Грегора, желая убедиться, что он уверен в том, о чем просит. Он кивнул.

— Ладно… — Она сделала паузу, потом сказала: — У него есть неплохие шансы. Он яростник.

Эти слова произвели необычайный эффект. Арес и Андромеда синхронно взмахнули крыльями, а Говард в изумлении открыл рот.

— Яростник?! — переспросил он. — А откуда ты знаешь?

— Яростники издают специфический запах, когда сражаются, — ответила Вертихвостка. — Еле уловимый, даже для меня, но все же я могу его различить. Я почувствовала его сразу, как увидела Наземного, но поначалу перепутала его с запахом Живоглота — он ведь тоже был там и сражался.

— Это было в тот день, когда я отбил все шарики, — вмешался Грегор. — Я тогда в первый раз сам что-то понял про себя.

— Вот, а потом был этот спрут, или как так его. И тогда я уже окончательно убедилась, — продолжала Вертихвостка. — Несколько дней спустя я ему сказала, что он яростник, но он это отрицал.

Последовала долгая пауза, во время которой Грегор ощущал на себе взгляды остальных.

— Да, потому что я не хотел, чтобы это было правдой. Но никакого значения не имеет, чего я сейчас хочу или не хочу. Со мной что-то происходит, когда я вступаю в бой — я не знаю, как это называется. Что-то необычное, странное. И если Вертихвостка говорит, что я яростник, — значит, вероятнее всего, так оно и есть.

— Ладно, Грегор, предположим, это все так и ты действительно яростник. Но это не делает тебя бессмертным! Это не означает, что ты можешь один прогуляться в полном крыс Лабиринте, — сказал Говард.

— Не один, — проронил Арес. — С ним буду я.

— А я могу проводить его — в меру моих возможностей, — сказала Вертихвостка. — Пока я нюх не потеряла, я чувствовала, где прячется белая крыса. И даже если я не смогу привести его прямо к Мортосу — я по крайней мере доведу его на максимально близкое расстояние.