Грегор и проклятие теплокровных
Шрифт:
Только теперь Грегор заметил, что Живоглот здорово похудел. Он все еще был огромным, но куда подевался его живот! Перед Грегором стояла гигантская крыса, похожая на скелет, обтянутый шкурой.
Грегор не предполагал встретить Живоглота, тем более он не думал, что ему придется кого-то кормить. Но его рука автоматически потянулась к карману, где со вчерашнего обеда было припрятано печенье с предсказанием. Он протянул его Живоглоту со словами:
— Вот, возьми!
Живоглот не был бы самим собой, если бы не завопил с преувеличенным изумлением:
— О,
— Но я ведь не знал… — начал оправдываться Грегор, но Живоглот его перебил:
— Вот только не извиняйся!
Он отправил печенье в рот и тут же начал чмокать и чавкать, приговаривая:
— О, о, какая вкуснотища! — Прожевав, он облизнул усы и сообщил: — Вот теперь я сыт.
— Но почему же ты такой голодный? — спросил Грегор.
— С тех пор как Соловет обрекла крыс на голод… — начал Живоглот.
И Грегор смутно припомнил, что об этом говорили в Регалии. Люди перекрыли крысам доступ к реке и рыбным местам.
— К тому же я вынужден кормить этого ненасытного младенца, которого ты мне любезно приволок… — закончил Живоглот.
— Мортоса? — оживился Грегор. — Как он?
— Как гвоздь в заднице, скажу начистоту, — ответил Живоглот. — Он ест три раза в день, так же, как большинство из нас, но при этом он не в состоянии охотиться! А если мы его не покормим, начинает скулить и тявкать. Поэтому мы, разумеется, его кормим — и он растет прямо на глазах и оттого скулит все громче и громче. Уж поверь — ему живется гораздо лучше, чем мне! — огрызнулся Живоглот.
Заметив на нижней ступеньке какую-то старую палку, он жадно схватил ее и начал грызть. Грегор завороженно смотрел, как закручивалась деревянная стружка, словно кожура, срезаемая с яблока.
— А что Люкса? — спросил Грегор, боясь услышать ответ. — Она… дома?
— Нет, ее там нет, — сказал Живоглот, на этот раз куда более мягко. — Я очень надеюсь на то, что она не попала в плен к крысам. Существует вероятность, пусть и маленькая, что ей удалось выбраться из Лабиринта, но… я бы не стал на это рассчитывать.
Грегор едва заметно кивнул. Если бы Люксе удалось ускользнуть от крыс — она бы сразу вернулась в Регалию. Надежда в самом деле была совсем призрачной.
— А другие? — спросил он.
— Ее летучая мышь тоже не обнаружена, ни живой, ни мертвой. И про милейшую Вертихвостку тоже никаких сведений не поступало. Зато знаешь кто появился? Ползучий, который все ошивался вокруг твоей сестры. Как там его звали-то… Ток? Тинг? — засомневался Живоглот.
— Темп? — подсказал папа.
— Точно, Темп! Он пришел домой через несколько недель после вашего отлета, такой же бодрый, как и всегда. Некоторое время он провел в Мертвых землях — отращивал себе новую ногу… или две, — сказал Живоглот. — И все уши прожужжал о том, как он мечтает снова увидеть свою принцессу.
Грегор с папой переглянулись. Если даже им удастся каким-то образом убедить маму в необходимости возвращения Грегора в Подземье, то о том, чтобы туда вернулась Босоножка, и
Живоглот уловил этот их обмен взглядами и вмешался:
— Ну вот только не говорите, будто вы не в курсе, что она должна вернуться! Я думал, вы читали «Пророчество крови», разве не так?
— Я читал, — ответил Грегор уклончиво. — Но я… не особенно понимаю, что будет дальше.
— А я тебе сейчас расскажу! — заявил Живоглот. — Викус пришлет летучую мышь в твою прачечную в полночь. И вы с Босоножкой должны там ее ожидать. Вы все.
— А если нет? — спросил Грегор.
— Если нет… если нет — то ни у одного теплокровного в Подземье не останется ни единого шанса на спасение. У нас тут чума, парень, или, как еще говорят, мор, — и это очень большая проблема. Ты разве о том не слышал?
— Ну да. Еще того не легче! Как я смогу убедить маму не волноваться, если буду знать, что у вас эпидемия! — возразил Грегор.
— Чума, говоришь? Ну-ка расскажи, — попросил отец.
— Ну, типа чумы… — сказал Живоглот. — Высокая температура, высыпания на коже, а в конце отказывают легкие. Ее еще называют «проклятием теплокровных», потому что болеют только теплокровные. Крысы дохнут от нее как мухи. В Мертвых землях обнаружили несколько тел погибших от чумы летучих мышей. Что касается зубастиков — о них пока ничего не слышно.
— Зубастики? — переспросил Грегор.
— Ну да, мы так обычных мышей называем. Ты разве не знал?.. Но пока все не так уж плохо. В Регалии зарегистрировано всего три случая, так что вы будете в относительной безопасности. Самое главное — чтобы вы туда прибыли. Все теплокровные пришлют своих представителей. И прежде чем они будут допущены к участию в большом саммите, у всех проверят кровь на наличие заразы. Главное, чтобы вы появились — а потом сразу можете отправляться домой, — сказал Живоглот.
— Да? — В голосе Грегора звучало сомнение. — И только?
Обычно в пророчествах ему отводилась роль позначительнее.
— А что? В пророчестве говорится, что тебя доставят сверху. И потом — зачем тебе оставаться? Что ты можешь изменить? Тебе всего одиннадцать. Никто не ожидает от тебя, что ты победишь чуму, за пару часиков соорудив от нее вакцину, — ответил Живоглот.
Он был прав. Бороться с чумой и изобретать от нее лекарство — работа докторов и ученых, не воинов.
Грегор с надеждой посмотрел на отца:
— Пап, это всего одна встреча. И ситуация с чумой пока под контролем. Все будет нормально, сам посуди.
— Ох, не знаю, Грегор, — сказал тот, качая головой.
— Воин непременно должен явиться. В этом никто не сомневается. А вот насчет его сестры сомнения есть, — вновь заговорил Живоглот.
— А почему это вы решили, что я непременно появлюсь? — спросил Грегор.
— Из-за твоей летучей мыши, Грегор. Из-за этой головной боли со скверным характером, — ответил Живоглот.
— Из-за Ареса? — удивился Грегор. — А как к этому причастен Арес? Они что, казнят его, если я не появлюсь?