Грех бессмертия
Шрифт:
Она еще одну секунду наблюдала за ним, и когда он снова начал печатать, направилась вверх и через небольшую комнатку — на кухню.
После обеда они подъехали к магазину «Мебель Брума» на Вестбери-Молл, но большая часть товаров магазина оказалась для них немного дороговатой. Они гуляли где-то в течение часа по Молл, заглядывая в магазины, и Эван купил для Кэй и Лори мороженое «Баскин-Роббинс» в рожках. Затем остановились в супермаркете, чтобы закупить бакалейных товаров до конца недели, и вот они уже были на обратном пути в Вифаниин Грех на трассе 219. Передние фары микроавтобуса прорезали желтые дыры в черном занавесе ночи. Лори заявила, что она видит звезды, и Кэй помогла ей их сосчитать. Они обогнали
— Да, — ответил он, улыбнувшись. — Я в полном порядке. — Но в следующие несколько минут улыбка померкла и исчезла. Он чуть сузил глаза, скорее чувствуя, чем видя скрюченные деревья, стоящие у дороги. Наконец впереди показался мерцающий желтый огонек, отмечавший поворот на Эшавэй. Эван притормозил микроавтобус, свернул налево, и вскоре они ехали мимо кладбища с его рядами могильных камней. На улицах Вифаниина Греха в большинстве домов горел свет: тут — в гостиной, тут — в ванной, в спальне, на кухне. Фонари на крыльце светились белым или бледно-желтым. Эван почувствовал успокоение при мысли о том, что жители Вифаниина Греха устраиваются сейчас на ночь: читают газеты, смотрят телевизор, разговаривают о том, что произошло за день, готовятся к следующему дню. На мгновение он представил себе, что может видеть сквозь эти стены и наблюдать, как множество семей в Вифаниином Грехе, сидящих в безопасности и уюте своих привлекательных кирпичных и деревянных домиков, проходит через ежедневную рутину своей жизни. Но в глубине души что-то постоянно его изводило, и он не мог понять, что это такое.
Через несколько секунд, когда они были за пару улиц от Мак-Клейн, Кэй кивнула и сказала:
— Сегодня ночью по-настоящему тихо, правда?
И в этот момент он понял.
Он медленно сбросил скорость автомобиля. Кэй посмотрела на него, сначала удивленно, потом с раздражением, затем озабоченно. Он подъехал к изгибу дороги перед белым двухэтажным домом с дымоходом. Свет горел за белыми шторами в большом окне. Верхняя часть дома была темной. Эван заглушил двигатель и прислушался.
— Папа, — спросила Лори с заднего сиденья, — почему ты здесь остановился?
— Т-с-с-с, — прошептал Эван. Кэй начала что-то говорить, но он покачал головой. Она смотрела в его глаза, чувствуя, как клещи страха сжимают ее внутренности.
Не выдержав долгого молчания, она спросила:
— Что ты делаешь?
— Слушаю, — спросил он.
— Что?
— Что ты слышишь? — спросил ее Эван.
— Ничего. Здесь нечего слушать.
— Правильно, — сказал он, кивнув. Когда он посмотрел на нее, он увидел, что она не поняла. — Никакого шума, — сказал он ей. — Ни звука машин. Никакого шума от радио и телевидения. Ни звука от разговоров, просачивающихся через открытые окна или вокруг нас. Никто не бубнит себе под нос, не разговаривает, не спорит, не…
— Эван, — сказала Кэй с той интонацией, которой пользовалась, когда считала, что он ведет себя как ребенок. — О чем ты говоришь?
— Послушай, — сказал он, стараясь говорить тихо. — Просто сиди тихо и слушай.
Она прислушалась. Из леса доносилось тихое стрекотание сверчков. Ночная птичка коротко прощебетала примерно за улицу от них. Но это было все. Странно, сказала она себе. Действительно странно. Нет. Я становлюсь похожа на Эвана. Это совсем не странно. Это просто тихая деревенька с тихими людьми в тихий ночной час. Она подождала еще несколько минут, ничего не говоря, затем вспомнила о замороженных бифштексах, которые они купили, медленно оттаивающих сейчас в задней части автомобиля.
— Давай поедем, Эван, — сказала она.
— Мы можем сейчас поехать, домой папа? — спросила Лори.
Эван посмотрел в глаза жены. Она ждала, когда он повернет ключ зажигания. За ее плечом что-то двигалось. Глаза Эвана сосредоточились на этом. Тень медленно двигалась за окном в виде силуэта в сумрачном свете и задержалась лишь на мгновение, чтобы чуть-чуть отдернуть штору. Затем исчезла. Эван заморгал, не понимая, что именно он видел.
— Эй! — Кэй тянула его за рукав. — Посмотри на меня. На свою давно страдающую жену. У нас здесь мороженое мясо, и молоко, и мороженое — там, сзади, в трех сумках, — и нам лучше бы направиться к дому.
Он задержался еще на мгновение. Тень не возвращалась. Он сказал:
— Хорошо. Едем. — Он повернул ключ зажигания, и двигатель завелся. Они отъехали от изгиба шоссе, и Эван стал пробираться к Мак-Клейн.
Эван прав, подумала Кэй, когда они подъезжали к своему дому — темному в ряду огней. Очень тихо сегодня. До странного тихо. Но… лучше тишина, чем шум, словно в аду. Разве это не одна из причин, по которой мы переехали в Вифаниин Грех?
Когда они сворачивали к дому, Эван пытался воскресить ту тень в своем сознании. Что-то в ней есть забавное. Что-то непонятное. Что-то… что-то неправильное.
— Вот мы и дома, — сказала Кэй, вылезая из машины. — Кто у нас будет паинькой и поможет с продуктами?
— Я, я, — вызвалась добровольцем Лори.
— Хорошо, вот одна добрая самаритянка, — сказала Кэй. — Эван, ты собираешься выходить из машины?
Он сидел без движения еще секунду. Затем повернулся к ней.
— Да, — сказал он, пошел к задней части машины, чтобы достать сумку, и неожиданно вздрогнул, потому что понял, что так обеспокоило его в этой тени.
Когда она повернулась к окну так, что свет упал сзади, Эван разглядел, что у фигуры недостает левой руки.
Он не знал, почему, но это заставило его нервы затрепетать, словно ему за шиворот бросили кубик льда.
Кэй с сумкой прошла к двери. Лори с меньшей по размеру сумкой шла следом. Кэй обернулась к нему.
— Идем, копуша, — позвала она.
И если бы в тот самый момент Эван прислушался к слабым звукам, которые принес легкий ночной ветерок, он бы услышал шум за три улицы от них — там, на пересечении Блэр и Каулингтон. Стук копыт.
9
Визит
— …и в каждый День Труда на Круге проводится деревенский праздник, — говорила миссис Демарджон. — Торговцы закрывают свои магазины, и все улицы, кроме некоторых, перегораживают, устраивают столы для пикника, место для оркестра и учреждаются призы за лучший торт, печенье и приправы. Два года назад мои помидоры завоевали первый приз по этой категории, а в прошлый День Труда Дэрси Маккаллаф завоевала синюю ленточку. О, да, я думаю, что нам всем нужно участвовать в каких-нибудь конкурсах. Это заставляет нас держать форму. Осень — прекрасное время года в Вифаниином Грехе: к середине сентября начинает дуть прохладный ветер, а к первому ноября устанавливается морозная погода.