Грех межзвездный
Шрифт:
– Что собираетесь делать?
Хэл постоял с открытым ртом и сказал:
– Берите за плечи, я возьму за ноги. Она так закоченела, что носилок не надо.
Когда спускались по лестнице, набрался духу и спросил:
– Лопушок, сможете спрятать нас после операции? Теперь нам не удастся уйти на гичке.
– Не волнуйтесь. У ваших сородичей вот-вот окажется столько хлопот, что будет не до вас, – загадочно бросил жуча через плечо.
За минуту внесли Жанетту в гичку, доставили в больницу и выгрузили. Хэл сказал:
– На секундочку положим ее на землю. Я переключу гичку на автоматический возврат, путь идет на «Гавриил». Так они, по крайней мере,
– Не надо. Пусть стоит. Может быть, она вам после понадобится.
– После чего?
– Поговорим попозже. А вот и доктор Ножж…
Хэл расхаживал по комнате ожидания из угла в угол, дымил «Серафимской», что твой паровоз. Лопушок сидел на стуле, потирал голую макушку, теребил торчащий на затылке золотистый крученый вихор.
– Всего этого можно было избежать, – огорченно сказал он. – Если бы я знал, что «лэйлита» прибилась к вам, я сообразил бы, зачем вам понадобилась «негоридуша». Хотя вряд ли. Ведь я уже двое суток в курсе, что она у вас, а все-таки не догадался. Слишком занят был операцией «Землянин», времени не было подумать о Жанетте.
– Операция «Землянин»? Это что такое? – спросил Хэл.
Четверогубый рот Лопушка растянулся в усмешке, оскалился так, что стали видны острые зазубренные жвалы.
– Некоторое время не могу вам сказать, поскольку ваши сородичи на «Гаврииле» очевидным образом способны выведать у вас о ней, прежде чем следует. Однако, видимо, могу без особых опасений поставить вас в известность, что мы полностью в курсе вашего плана распространить в атмосфере планеты смертоносный вирус, который разрушает белок крови.
– Прежде я пришел бы от этого в ужас, – сказал Хэл. – А теперь мне все равно.
– Даже не поинтересуетесь, как мы доведались?
– А что проку? – вяло сказал Хэл.
– Прочесть ваши мысли мы, конечно, не могли. Но тут у нас есть пара сяжков, – тронул себя Лопушок за непомерно длинный нос. – Они очень чутки, в ходе эволюции наше обоняние не притупилось, не то, что у вас, у землян. Посредством этих органов, через запахи, мы способны уловить мельчайшие пе ремены в обмене веществ у окружающих. Когда один из ваших уполномоченных обратился к нам с просьбой о предоставлении образцов крови для научных исследований, мы уловили подспудную эмоцию. Я правильно выражаюсь? «Подспудную»? В конце концов мы предоставили вам эти образцы. Но взятые у скота, в кровяных тельцах которого используется медь. А у нас в крови переносчиком кислорода работает магний.
– Значит, наш пситовирус ударит мимо цели?
– Да. Конечно, через какой-то срок, необходимый для обучения свободному чтению наших книг и соответствующих учебников, можно разобраться, как обстоит дело в действительности. Но прежде чем ваши специалисты разберутся, я верю, надеюсь и молюсь, окажется слишком поздно, чтобы их осведомленность имела хоть какое-нибудь значение.
Сострадалист очертил круг у себя над головой.
– А мы тем временем убедились в правоте своих подозрений. Увы, для этого пришлось применить силу, но на карте стояла целиком наша жизнь, агрессорами выступили вы, земляне, а в такой обстановке цель оправдывает средства. Неделю тому назад нам наконец удалось захватить одного из ваших биохимиков вместе с его АХ'ом во время визита к нам на факультет. Мы ввели им «сыворотку правды» и допросили под гипнозом. Разобрались с трудом, но мешал главным образом языковый барьер. Один я сносно владею американским. Мы в ужас пришли. Но не удивились. Прежде всего потому, что носом чуяли: вот-вот должно произойти что-то неприятное. Так что недаром мы готовились к контрдействиям с момента вашей посадки. С того самого дня мы трудились не покладая рук. Ваш корабль, как вам известно…
– Что же вы меня-то не допросили под гипнозом? – сказал Хэл. – Это легко было сделать, причем очень давно.
– Потому что сомневались в вашей осведомленности насчет планов, связанных с нашей кровью. Нам нужен был кто-то знающий. Но за вами мы следили. Правда, плохо, раз вы сумели тайно провести к себе «лэйлиту».
– А как вы дознались, что Жанетта у меня? – спросил Хэл. – И можно мне повидаться с нею?
– Увы, на ваш второй вопрос я должен ответить отрицательно, – сказал Лопушок. – А на-первый вопрос отвечу, что не далее как двое суток тому назад нам удалось изготовить подслушивающее устройство, по своим техническим данным заслуживающее хлопот по подбрасыванию к вам в квартиру. Как вам известно, в некоторых областях мы сильно отстаем от вас.
– Сначала я каждый день осмотры в квартире устраивал, – сказал Хэл. – А потом бросил, поскольку убедился, что в электронике вы не тянете.
– Да, нашим ученым пришлось потрудиться, – сказал Лопушок. – Ваше появление вынудило нас ускорить исследования в кое-каких специальных областях.
Вошла медсестра и сказала:
– Доктор, вас к телефону. Лопушок вышел.
Ярроу снова забегал по комнате, еще одну сигарету закурил. Лопушок вернулся минуту спустя и сказал:
– А к нам вот-вот нагрянут компаньоны. Один из наших, что наблюдают за кораблем, сообщил, что Макнефф и двое аззитов отбыли на гичке в город. Будут здесь, в больнице, с минуты на минуту.
Ярроу остолбенел. Челюсть отвисла.
– Здесь? Как они могли дознаться, что я здесь?
– Легко себе представить, что для этого у них имеются средства, о которых как-то недосуг было вас уведомлять. Но не робейте.
Бежать? Ноги не шли. Сигарета, догорая, обожгла пальцы. Уронил ее на пол, растер подошвой.
В коридоре раздалось клацанье кованых сапог.
Вошли трое. Впереди долговязый тощий призрак – архиуриелит Макнефф. А следом два коренастых плечистых мужичка в черном. В мускулистых руках пусто, но поза у каждого: чуть что – мгновенно извлекут весь набор из карманов. Хмурыми взглядами окинули сперва Лопушка, потом Хэла.
Макнефф шагнул к ШПАГ'у. Водянистые глаза полыхнули, безгубый рот растянулся, зубы оскалились, как у черепа.
– Выродок! Нет для вас другого слова! – люто выкрикнул Макнефф.
Дернул рукой, свистнула отстегнутая плеть. Красные полосы вспыхнули на бледном лице Ярроу, начали наливаться кровью.
– Вы будете доставлены на Землю в цепях, и там вас выставят публично как мерзейшего извращенца, как предателя, как…
Макнефф задохнулся, ему не хватило слов.
– Вы! Вы прошли элохимметр, вас сочли безупречнейшим из безупречных, а вы – вы предались сладострастию, валялись с насекомым!
– Что?!
– Да. С существом примитивнее любого зверя полевого! Такое Моисею даже в голову не пришло, когда он запрещал скотоложество, такое Впереднику не предначерталось, когда он подтверждал Моисеев запрет и назначил за его нарушение высшую меру, – а вы это совершили! Вы, Хэл Ярроу, удостоенный носить на груди «ламед», означающий безупречность!
Лопушок встал и произнес густым басом:
– Позвольте вам заметить, вы не точны в таксономии. Это существо не относится к классу насекомых. Оно относится к классу хордовых псевдочленистоногих. Если угодно, предложите равноценное наименование.