Грех
Шрифт:
Елене не хотелось перебивать ее: не несколько дней, а больше двух месяцев. За это время немудрено, что мальчики изменились. Фил уже совсем взрослый, и Сенька взрослеет с каждым днем.
– Я вымою руки. – Елена старалась справиться с напряженностью.
– Знаешь, Леночка, мы с папой решили сделать одно важное дело. Надеюсь, ты все правильно поймешь. Жаль, что нам раньше это не пришло в голову. Мы решили, что нужно обменять нашу трехкомнатную квартиру на две однокомнатные. – Елена Максимовна подала ей полотенце.
– Зачем?
– Чтобы одну из них оформить на Колю. Как тебе эта идея?
– Неожиданно. – Елена не знала что ответить. Забота о Коле? Это что-то новое. Впервые за столько лет. В чем дело?
– Он – взрослый мужчина. Ему нужна нормальная личная жизнь. В таких условиях это невозможно. Может быть, от этого все его проблемы? Как думаешь?
– Не знаю. – Елена села, качая головой. – Я уже ничего не знаю. Откуда на нашу семью все это свалилось? Мне тяжело, мам, так тяжело…
Впервые за многие годы Елена позволила себе быть слабой. Впервые она призналась в этом матери. Елены Максимовна приветствует только силу духа, стойкость, несгибаемость перед ударами судьбы. Но даже ей кажется, что таких проверок на прочность у дочери слишком много. Поэтому она не стала, как обычно, говорить о том, что нужно быть сильной, а просто подошла и обняла ее.
– Значит, мы так и сделаем, – заключила Елена Максимовна. – Коле пока ничего не говори. Это будет для него сюрпризом.
– Хорошо.
– Мы должны многое исправить… Пока есть время. – Елене было ясно, что мама имеет в виду.
– Неужели я дождалась этого, мам?
– Ты простишь меня?
– Я не имею права осуждать, – прошептала Елена. – Я рада, что мы нашли общий язык.
– Давай скажем так: все встало на свои места.
– Жалко, что Ваня до этого не дожил. – Елена не будет плакать, уткнувшись матери в грудь. Она просто сказала то, что думала. – Но жизнь продолжается.
– Да. Все очень неожиданно, нелепо…
– Это я во всем виновата.
– Вот тебе раз!.. – Елена Максимовна развела руки.
– Мы жили, жили. Год за годом, время летело. Мы мчались в пустоту, а я… Заботы о детях, усталость, накопившиеся обиды. Пыталась доказать, что со всем справлюсь сама. Словно нечистая сила нашептывала мне на ушко. Не ценила, не боролась, отталкивала. Замечая, что все рушится, ничего не предпринимала, а однажды и сама… – Елена замолчала, прикрыв рот ладонью.
– Не надо, доченька. Все прошло.
– Я не любила его, мам…
– А он любил тебя. – Елена Максимовна вытерла слезы.
– Это было так давно. Потом все ушло, и уже ничего не исправить… Мне так одиноко. Я самая несчастная женщина на этой планете.
– Не преувеличивай, Лена.
– Майка говорит: живи ради детей. Я смотрю на мальчишек. Они взрослеют. В их жизни мое место скоро станет условным. – Елена грустно усмехнулась.
– Ты несправедлива к детям, Еленочка. Они у тебя замечательные.
– У нас, мам, у нас…
– Конечно, конечно, – поспешила исправиться Елена Максимовна. – Девочка моя, твоя жизнь на этом не заканчивается.
– Моя жизнь? В ней осталось место лишь для заботы о детях.
– Снова за свое?
– Я постараюсь смириться с этим, но пока у меня плохо получается.
Елена почувствовала, что ей стало легче. Выговорилась. И главное – мама не спорит. Она поняла ее.
– Теперь я кое-что тебе покажу! – Желая перевести разговор на другую тему, Елена Максимовна стремительно подошла к столу. Убрала полотенце. Пирог. Это его аромат витал по всей квартире.
– Красота! – улыбнулась Елена.
– Пирог с яблочным джемом и корицей. У Коли еще не изменился вкус?
– Нет, это по-прежнему его любимый пирог. – Елену тронуло такое проявление внимания.
– Значит, моя миссия полностью удалась!
– Более чем, мам.
– Не буду останавливаться на достигнутом. – Елена Максимовна была полна энергии. – Пойду поиграю с Арсением в нарды. Он заждался. Я обещала. Обещания, данные детям, нужно выполнять. Хотя… Обещания – очень скользкая вещь.
Елена смотрела ей вслед, думая о том, что за долгое время это первый вечер, первый разговор, когда они не поссорились. Между ними теперь все прозрачно.
– Мам. – На кухню заглянул Филипп.
– Да, милый?
– Ты сегодня снова задержалась.
– Много пациентов. – Елена обняла сына. Он не противился. Кажется, ради этого и зашел к ней.
– Как ты, мам?
– Все хорошо. Я тебя люблю.
– И я тебя, мам.
– Это самое главное. – Елена поцеловала Филиппа в макушку.
– Оля обещала зайти и не пришла, – ни с того ни с сего пожаловался он.
– Она куда-то убежала. – Елена почувствовала, что Филипп обеспокоен. – Я видела, как она спускалась по лестнице.
– Девчонки – они такие безответственные…
– Не все, сын.
– Громова такая. – Обида прорывалась в том, как он произнес ее фамилию.
– Тогда ищи ту, которая умеет держать слово. – Елена выдержала прямой взгляда Филиппа. – Всегда есть выбор.
– Я знаю, мам.
– Всегда есть, сынок. – Сегодня прописные истины имели особый подтекст.
Оставшись на кухне одна, Елена подошла к окну. Снежные сугробы, свинцовое небо. Черные стволы голых деревьев раскачивает сильный ветер. Прохожие в зимних одеждах. Даже не верится, что завтра первый день весны. Весна… Первая весна, которую Елена встретит без Ивана. Кажется, он в очередной командировке, только очень длительной.
Елена вздохнула. Она виновата в происшедшем. Из-за нее Ивану пришлось разрываться между долгом, привязанностью, любовью к детям и внезапно вспыхнувшей страстью. Все потому, что она так и не смогла полюбить его по-настоящему. А он чувствовал это и изменял, изменял… Она не боролась. Считала его предателем, но никогда не думала о том, чтобы уйти.