Грехи и мифы Патриарших прудов
Шрифт:
Глава 8
Коммунарка
Полковник Гущин позвонил в дверь квартиры. Они с Катей несколько секунд подождали. Быстрые шаги. Кто-то подбежал к двери с той стороны, но молчал, не задавал вопросов, затаился.
– Откройте, пожалуйста, мы из полиции, – самым вежливым голосом начала Катя. – Вот наши удостоверения. Нам необходимо поговорить с Виктором Кравцовым. Он здесь проживает?
Никакого ответа. Но Катя явно слышала, что за дверью кто-то дышит, наблюдая за ними в глазок.
– Кравцов, откройте.
За дверью снова раздались быстрые мелкие шаги. И сразу же – шаги на лестнице, кто-то медленно поднимался.
– А вы что это… кто? Вам что здесь надо?
Катя обернулась на резкий женский голос. Чуть ли не окрик.
На верхней ступени лестницы стояла женщина лет сорока – одетая ярко, в красную стеганую куртку и красные джинсы, но с каким-то серым, наверное, обычно усталым, а сейчас – злым и настороженным лицом. Крашеная блондинка – ей давно уже было пора посетить парикмахерскую из-за отросших корней темных с проседью волос. На плече у нее болталась сумка, а в руках были два полных пакета из супермаркета «Пятерочка».
– Здравствуйте, мы из полиции, – все так же вежливо представилась Катя. – Нам необходимо увидеться с Виктором Кравцовым. Он в этой квартире живет? Вы соседка?
– Он здесь больше не живет, – отрезала женщина.
Она буквально отпихнула Катю с пути, шагнув к двери и повернулась к ним лицом.
– Документы ваши, – потребовала она.
Они показали ей свои удостоверения. Тогда только женщина повернулась к ним спиной и вставила в замок ключ.
Дверь квартиры открылась.
– Вы его родственница? – спросила Катя.
– Жена. Бывшая.
Она шагнула через порог, не приглашая их, но они последовали за ней без приглашения.
– Бывшая? Разве вы уже в курсе, что он…
Гущин неожиданно крепко обнял Катю за талию. Она никак этого не ожидала и поперхнулась. Он оборвал ее фразу – поспешную, надо сказать, и глупую – весьма экстравагантным способом.
– Так вы в разводе с Кравцовым? – спросил он. – Давно?
– Он нас бросил, – зло ответила женщина.
И тут же стало ясно, кто бегал и дышал за дверью: в маленькой прихожей возникли два мальчика – лет восьми и десяти. Оба рыжеватые и с веснушками.
– Мам, чего это? Зачем они? – спросил один из них.
– Марш к себе в комнату! – резко приказала мать.
Она оставила полные сумки в прихожей, а сама шагнула в комнату – неубранную, давно нуждающуюся в ремонте. Раскладной двуспальный диван у стены так и не был собран, одеяло, простыни на нем сбились в комок. Везде все раскидано. В углу навалена детская обувь.
– Давно вы не живете вместе? – спросил Гущин.
– Год. Мы официально развелись. Так что будьте добры, ищите его где-нибудь в другом месте, а не здесь.
Женщина сказала это так зло, что Катя на минуту представила себе ее с топором, разрубающую своего бывшего на части.
– В каком другом месте? – спросила Катя.
– Где
– Не знаю. Он нас бросил. Я и знать не хочу. На хрен он мне сдался, подонок такой! Двух детей ради лярвы своей бросил! Там его и ищите – у нее.
– У лярвы? У новой жены, что ли? – невозмутимо уточнил Гущин.
– Они не расписаны.
– А где живет любовница вашего мужа?
– А я откуда знаю? Он мне что, говорил, что ли, подонок? – Кравцова-бывшая воззрилась на Гущина. – Он мне, думаете, докладывал? Он мне изменял, романы крутил на стороне, потом вообще ушел. На развод сам подал. Двоих детей не пожалел, бросил ради шлюхи своей подзаборной!
– А чем он занимается? Чем на жизнь зарабатывает?
– На строительном рынке. Раньше у нас фирма была своя. Маленькая, но своя, точнее, его. Он меня обманул в суде. Говорит – все, финита, кризис, ухнуло мое предприятие, так что нам и делить, мол, нечего совместно нажитого. Квартиру мне эту оставил с детьми. А мы на новую квартиру копили, ипотеку брали, то есть он брал. Может, уже купил лярве своей – там и живут.
– Вы получаете алименты? – спросила Катя.
– Платит по суду.
– Нам необходимо разыскать вашего мужа. У вас должен быть исполнительный лист или его копия. Там указан адрес работы Кравцова, – Катя решила больше не попадать впросак с поспешными вопросами. – Пожалуйста, найдите исполнительный лист, покажите нам адрес.
– Вас как зовут? – мягко спросил Гущин.
– Дарья Павловна.
– У вас нет фотографий вашего бывшего мужа?
– А что он сделал? Что натворил?
Катя оставила право ответить на этот вопрос Гущину. Но в этот момент внезапно лицо Дарьи Кравцовой исказила такая странная гримаса – злоба и ярость, что ей буквально стало не по себе.
Кравцова как пантера ринулась из комнаты в прихожую. Послышался визг, шлепки.
Они выглянули из комнаты и узрели, что Кравцова за ухо волочет одного из своих сыновей в сторону маленькой комнаты, где громоздятся двухъярусная кровать, письменный стол и старенький компьютер. Одной рукой она вцепилась в ухо ребенка, а другой выкручивала из его руки сдобную булочку.
Второй мальчик, хныча, влачился рядом. На обувной тумбе стояли раскрытые пакеты с продуктами – мальчишки явно шарили в них в поисках, чего бы поесть.
– Только бы жжжжжрать, жжжрать! – шипела Кравцова. – Ни минуты, ни сссссекунды потерпеть не могут, сссссволочата… Отдай слойку, я кому сказала – отдай сейчас же!
Она вырвала из рук сына булочку и толкнула его в комнату.
– Сядем за стол все вместе, тогда и нажретесь, – шипела она. – А тайком у меня из сумок воровать… Папаше спасибо скажите своему, бросил меня без гроша. Я что, деньги вам печатаю – каждый день в «Пятерку» бегать? Сократите свое жранье!
Мальчик приложил руку к рубиновому уху и угрюмо смотрел на мать. Нет, на сдобную булочку в ее руке. Она с грохотом захлопнула дверь.