Грехи и молитвы
Шрифт:
«Что именно нас ломает и что не дает сломаться мне?»
Глава 3. Надежда
Абеле Грассо, епископ архиепархии Флоренции, отодвинул от себя стопку смятых бумаг и тяжело вздохнул.
Во всех письмах говорилось одно и то же: количество одержимых демонами людей растет, и священники епархий не успевают с ними справляться. В каждом письме была мольба о помощи, каждый священник возлагал надежды как на архиепархию, так и на Ватикан, но что Абеле мог сделать? Церковь пробовала обучать молодых клириков таинству экзорцизма, но им просто-напросто не хватало веры и опыта, чтобы справляться с самыми низшими демонами, не говоря уже о существах старше рангом. Сам Абеле не мог бросить архиепископа Витторио, и все, что ему оставалось – отдавать указы и надеяться, что в этот раз среди молодых священников найдутся те, у кого в душе горит истинный огонь веры.
В дверь постучали, и епископ вздрогнул. Он настолько ушел в свои мысли, что не заметил, как часы пробили полдень.
– Войдите.
Тяжелая дверь бесшумно отворилась, пропуская внутрь Карла Марино, священника. Он прошел к столу и почтительно поклонился.
– Высокопреподобный…
Абеле махнул рукой:
– Оставь, Карл. Я знаю, ты не станешь тревожить меня по пустякам. Говори.
Карл смущенно кашлянул. По его лицу было заметно, что мужчина волновался.
– Я долго думал, как начать… Дело в том, что это слухи, рыбаки судачат в порту, но… Высокопреподобный, говорят, в каком-то городке на побережье живет священник, благословленный Господом! Он практикует экзорцизм уже много лет, а ему еще нет и двадцати лет!
Абеле выпрямился в кресле и замер, напоминая гончего пса, взявшего след. Карл невольно отшатнулся. Несмотря на почтенный возраст, в глазах Абеле Грассо сразу угадывался живой ум и несгибаемая сила духа, с которой считался любой, имевший неосторожность вступить с епископом в дискуссию.
– Продолжай,– велел он спокойным твердым голосом.– Откуда нам знать, что это не слухи? Люди склонны придумывать пророков и спасителей во все времена, особенно в такие тяжелые, как сейчас.
Карл опустился на колени и снова заговорил, даже не пытаясь скрыть дрожь в голосе:
– Утром, когда я принимал продукты от прихожанина, он завел речь о том, что слышал, будто бы моряки в порту болтают о каком-то чуде, которое произошло в городе Градара. Будто бы в этом городе живет священник, который очистил души десятка людей от демонической одержимости. Говорят, этот священник совсем молод, а его отец погиб, едва мальчик родился на свет. Говорят, что со смертью отца на него снизошло благословение Господне. Едва он касается одержимых, они становятся смирными, будто ягнята, и не шевелятся, покуда он не закончит читать молитву.
Карл проговорил последние слова на одном дыхании и, наконец, осмелился взглянуть епископу в глаза. Абеле смотрел прямо перед собой, словно не видя Карла. Сложив руки под подбородком, он будто решал в уме сложную задачу, где каждая переменная была неизвестна.
«Довериться слухам – большой риск. С другой стороны, мы ничего не потеряем, если решим их проверить. А если слухи вдруг окажутся правдой, у Церкви появится могущественное орудие против демонических сил».
– Карл, – наконец произнес Абеле, разжимая руки и кладя их на стол.– Подойди и выслушай, что я тебе скажу. Запомни: никому ни слова.
Священник послушно подошел, и Абеле тихо заговорил. Когда он закончил, Карл молча кивнул и быстро вышел. Спустя некоторое время во дворе раздался цокот копыт.
«Господи, пусть эти слухи окажутся правдой», подумал Абеле. «Помоги Карлу на его пути и направь его, прошу тебя. Аминь».
***
В то время как Карл мчался по пыльным дорогам Коверчано, Томас как раз закончил проводить службу в своей церкви. Он прощался с последним прихожанином, когда в дверях возник незнакомец в потрепанной одежде с запавшими покрасневшими глазами.
– Святой отец,– при виде Томаса мужчина упал на колени, словно ему подрубили ноги.– Святой отец, я так давно искал вас.
– Встаньте,– Томасу всегда было неловко смотреть на то, как люди гораздо старше его склоняются перед ним в поклоне. Он верил, что все люди едины, а потому внутренне сопротивлялся тому, чтобы прихожане кланялись и становились перед ним на колени.
«Отчаяние и потеря», сказал голос внутри Томаса, «Какая прекрасная комбинация».
– Я слушаю вас,– Томас за руку провел мужчину в церковь и усадил на скамью, а сам подошел к небольшому фонтанчику и набрал в стоявшую рядом кружку воды. Подал воду мужчине и внимательно наблюдал за ним, но тот жадно осушил все до последней капли и облегченно вздохнул. Томас тоже вздохнул с облегчением – в кружке была святая вода.
– Я приехал к вам из Ареццо,– сказал мужчина,– меня зовут Дарио. Святой отец… Помогите нам!
– Нам? – Томас присел на скамью рядом с мужчиной и посмотрел ему в глаза. – Послушайте, но до Ареццо много дней езды… Вы проехали весь этот путь, чтобы встретиться со мной? Неужели у вас нет священников в округе?
Дарио сглотнул слюну.
– Сеньор, но они не умеют творить чудеса, а вы можете! Слухи про вас скоро дойдут до Ватикана! Священник, изгоняющий демонов дланью – вот как вас называют.
«Это нехорошо, Томас», голос внутри звучал спокойно, но Томас отчего-то понял, что это вовсе не так. «Нельзя, чтобы про тебя узнали другие. Если они узнают, ты умрешь».
«Я знаю. Но этот человек в беде».
«Тебя больше волнует его жизнь, чем собственная?»
– Святой отец? – Дарио с волнением заглянул ему в лицо.– Вы в порядке?
– Да, просто я задумался… кое о чем. Продолжай, прошу,– Томас заставил себя улыбнуться.
Дарио с облегчением выдохнул.
– Все началось с гибели скота в Тортильяно. Мы торгуем с ними, и когда к нам пришли торговцы с пустыми руками, мы подумали, что это какой-то мор, неизведанная болезнь. Чтобы разом слегли все овцы и коровы? Крестьяне были опустошены и подавлены, сеньор, ведь это означает голод!
– А потом?
– Потом зацвела вода. Это длилось недолго, но нас это испугало, признаюсь вам откровенно. Когда в церквях появились крысы, нас это уже не удивило. А потом произошел случай… С Маркусом.
– Кто такой Маркус? – Томас подобрался.
– Маркус – сын местного плотника, ему недавно исполнилось десять. Мы все его знали с детства, он всегда был добрейшим мальчиком, радостью родителей. А потом он… Простите, святой отец,– по лицу Дарио начали течь слезы.
«Убил их».