Грехи отцов

Арчер Джеффри

Вторым стал капитан Хейнкель, заместитель коменданта. Джайлз предложил Хейнкелю его традиционную рюмку водки и следующие полчаса угощал каждого нового гостя его любимой выпивкой.

К тому времени, когда гости расселись за столом, несколько пустых бутылок уже были заменены резервными, которые Джайлз прятал под столиком.

Через несколько секунд вошли официантки с тарелками борща, а комендант между тем пробовал белое вино.

– Итальянское, – сообщил Джайлз, показав ему этикетку.

– Превосходно, – промурлыкал тот.

Джайлз

наполнил бокалы всем, кроме Мюллера, который продолжал тянуть свою воду.

Кое-кто из гостей пил резвее остальных, и Джайлз кружил вокруг стола, следя за тем, чтобы ни один бокал не оставался пустым. Как только унесли грязные тарелки, Джайлз отошел в сторону, потому что Терри предупредил его о дальнейшем. Входные двери эффектно распахнулись, и вошел шеф-повар с огромной кабаньей головой на серебряном подносе. За ним следовали официантки и расставляли блюда с овощами и картофелем, а также кувшинчики с густой подливкой.

Шеф приступил к нарезке, а полковник Шабакер снял пробу бургундского и опять улыбнулся. Джайлз вернулся к исполнению своих обязанностей, наполняя до краев полупустые бокалы – за исключением одного. Он заметил, что молодой лейтенант уже какое-то время молчит, и оставил его бокал нетронутым. У пары других офицеров заплетались языки, а Джайлзу было нужно, чтобы они не заснули хотя бы до полуночи.

Немного погодя вернулся повар со второй переменой, и Джайлз повиновался команде полковника Шабакера наполнить бокалы. Когда впервые возник Терри, явившийся убрать то, что осталось от кабаньей головы, из всех офицеров трезвым был только майор Мюллер.

Через пару минут состоялось третье явление шефа – теперь он вынес шварцвальдский вишневый торт, который водрузил на стол напротив коменданта. Хозяин несколько раз погрузил нож, и официантки разнесли гостям огромные ломти. Джайлз продолжал подливать спиртное, пока не опустела последняя бутылка.

Когда официантки унесли десертные тарелки, Джайлз убрал со стола винные фужеры, заменив их бокалами для бренди и стаканами для портвейна.

– Господа, – объявил полковник Шабакер сразу после одиннадцати. – Прошу зарядить ваши бокалы, поскольку я хочу произнести тост. – Он встал, высоко подняв свой, и провозгласил: – За Фатерлянд!

Пятнадцать офицеров поднялись с разной скоростью и повторили:

– За Фатерлянд!

Мюллер глянул на Джайлза и постучал пальцем по своему бокалу, сигнализируя, что тост требует исполнения.

– Да не вино, идиот, – сказал Мюллер. – Бренди хочу.

Джайлз улыбнулся и наполнил его бокал бургундским.

Мюллеру не удалось поймать его в ловушку.

Громкая веселая болтовня продолжалась, а Джайлз обносил гостей сигарами. Молодой лейтенант уже положил голову на стол, и Джайлзу показалось, что он уловил всхрап.

Комендант поднял второй тост за здоровье фюрера, и Джайлз подлил Мюллеру красного вина. Тот воздел бокал, щелкнул каблуками и вскинул руку в нацистском приветствии. Затем последовал тост во славу Фридриха Великого, и на этот раз Джайлз

позаботился, чтобы бокал Мюллера был заранее наполнен до краев.

За пять минут до полуночи Джайлз проверил, чтобы у всех было налито. Когда настенные часы начали бить, пятнадцать офицеров заорали почти в унисон, ведя обратный отсчет, и следом грянули «Deutschland, Deutschland "uber alles», хлопая друг друга по спине по случаю Нового года.

Прошло какое-то время, прежде чем гости сели. Комендант остался стоять и постучал ложкой по своему бокалу. Все замолчали в ожидании его новогодней речи.

Комендант начал с благодарности соратникам за их верность и преданность, проявленные на протяжении трудного года. Затем он поразглагольствовал о судьбе их отчизны. Джайлз помнил, что Шабакер был мэром до того, как принял лагерь. Комендант закончил упованием на то, что через год правое дело восторжествует. Джайлзу захотелось подхватить это на любом языке, но Мюллер повернулся взглянуть на его реакцию. Джайлз тупо смотрел перед собой, будто не понимая ни слова. Он прошел очередную проверку Мюллера.

23

В начале второго собрался уйти первый гость.

– Мне в шесть на дежурство, полковник, – объяснил он.

Эти слова были встречены издевательскими аплодисментами. Офицер поклонился и отбыл, не говоря больше ни слова.

В течение следующего часа ушли еще несколько человек, но Джайлз знал, что не будет готов перейти к собственному хорошо отрепетированному отходу, пока не удалится Мюллер. Он немного забеспокоился, когда официантки начали убирать кофейные чашки: сигнал к тому, что прием подходит к концу и ему могут приказать вернуться в лагерь. Джайлз продолжал заниматься делом – обслуживать тех, кто еще не спешил уходить.

Наконец, когда последняя официантка покинула гостиную, поднялся и Мюллер. Он пожелал товарищам доброй ночи, но сперва позаботился щелкнуть каблуками и выбросить руку в нацистском салюте. Джайлз и Терри договорились действовать не раньше чем через четверть часа после отъезда Мюллера и проверки, не стоит ли его машина на обычном месте.

Джайлз долил бокалы оставшимся шестерым офицерам. Все они все были близкими друзьями коменданта. С двумя он учился в школе, другие трое служили с ним в городской управе, и только заместитель был человеком новым – все эти сведения Джайлз собрал за последние несколько месяцев.

Минут в двадцать третьего комендант поманил Джайлза.

– День был долгим, – сказал он по-английски. – Ступай к своему другу на кухню и захвати с собой бутылочку вина.

– Благодарю вас, сэр, – ответил Джайлз, выставив на стол бутылку бренди и графин с портвейном.

Последнее, что он слышал, были слова коменданта, обращенные к заместителю, сидевшему справа от него:

– Когда мы в конце концов выиграем войну, Франц, я предложу этому парню работу. Вряд ли ему захочется вернуться в Англию, если над Букингемским дворцом будет развеваться флаг со свастикой.