Грехи волка
Шрифт:
– Благодарю вас, – проговорил он наконец, поднимаясь. – Мне пора. Я должен поспеть на поезд.
Заключенная тоже встала. В лице ее не было ни кровинки. Уильяму хотелось найти для нее какие-то слова ободрения, подать ей хоть немного надежды. Но это была бы ложь, а он никогда ей не лгал.
Девушка собралась было что-то сказать, но передумала. Сыщик же не мог уйти, ничего не сказав ей на прощание. Но где найти такие слова, которые не оскорбили бы ее проницательности и вместе с тем не лишили мужества?
– Вам надо идти, – с легким вздохом произнесла сиделка. В минутном порыве
– Я готов! – крикнул он. Через мгновение в замке загремел ключ, и дверь распахнулась. Уильям вышел, не обернувшись.
После ухода Монка Рэтбоун несколько минут провел в раздумье и наконец решил, что ему все же следует повидать Чарльза Лэттерли. Когда Эстер просила ничего не сообщать ее семейству, ее обвиняли всего лишь в краже, и можно было надеяться, что для выяснения истины и прекращения дела потребуется в крайнем случае насколько дней. Но теперь речь шла об убийстве, и вся история непременно должна была попасть в вечерние газеты. Нужно было предупредить Чарльза – хотя бы из чувства милосердия.
Адрес мистера Лэттерли Оливер уже знал, и понадобилось не больше пяти минут, чтобы найти кэб и сказать кучеру, куда ехать. Всю дорогу он пытался придумать, как лучше сообщить печальное известие, хотя прекрасно понимал, что это не имеет ровно никакого значения. Это было сущей ерундой по сравнению с проблемой, которую адвокату предстояло решить потом – подготовиться к защите Эстер. Он не мог и помыслить о том, чтобы доверить ведение этого дела кому-то другому, но ощущал все бремя легшей на него ответственности, хотя не прошло еще и двенадцати часов с того момента, когда в его кабинете появился Дэйли с сообщением о случившемся.
Было начало шестого часа пополудни. Чарльз Лэттерли только что вернулся домой, завершив дневные дела. Рэтбоун никогда прежде с ним не встречался. Он вылез из кеба, приказал вознице дожидаться его, сколько потребуется, и направился к крыльцу.
– Да, сэр? – вежливо осведомился дворецкий, наметанным глазом сразу распознавший в посетителе джентльмена.
– Добрый вечер, – отрывисто бросил тот. – Меня зовут Оливер Рэтбоун, я – поверенный мисс Эстер Лэттерли. Мне необходимо видеть мистера Лэттерли по неотложному делу.
– Конечно, сэр. Будьте столь любезны пройти в гостиную, а я доложу мистеру Лэттерли о вашем приходе и о спешности вашего дела.
– Благодарю. – Юрист вошел, но вместо того, чтобы направиться в гостиную, куда намеревался проводить его дворецкий, остался в холле. Это было уютное удобное помещение, но даже случайному наблюдателю сразу бросались в глаза мелочи, свидетельствующие, что хозяева дома переживают трудные времена. Рэтбоун с грустью вспомнил о катастрофе, пережитой мистером Лэттерли-старшим, о его самоубийстве и о последовавшей вскоре смерти его пораженной горем жены. Теперь он принес в этот дом известие о новой трагедии, еще более страшной.
В дверях появился Чарльз. Это был высокий красивый мужчина лет сорока, со слегка поредевшими волосами и узким лицом, в данную минуту выражавшим беспокойство.
– Добрый вечер, мистер Рэтбоун, – поздоровался он. – Чем могу быть вам полезен? Кажется, мы
– Мне очень неприятно огорчать вас, мистер Лэттерли, но я принес дурные вести. Я совершенно уверен, что мисс Лэттерли ни в чем не виновата, но речь идет о смерти – насильственной смерти – одной из ее пациенток, пожилой леди, ехавшей в поезде из Эдинбурга в Лондон. Я крайне сожалею, мистер Лэттерли, но в ее убийстве обвиняют Эстер.
Чарльз глядел на него, словно не понимая.
– Она допустила небрежность? – спросил он, моргая. – На Эстер это не похоже. Я не одобряю ее профессию, если это можно так назвать, но убежден, что в своей работе она очень сведуща. Не могу поверить, сэр, что она вела себя недостойно.
– Ее обвиняют не в небрежности, мистер Лэттерли, – медленно проговорил адвокат, испытывая мучение от того, что ему предстояло произнести. Почему бы, черт возьми, этому человеку не понять все с первого раза? Какого дьявола у него такой оскорбленный и смущенный вид? – Ее обвиняют в намеренном убийстве с целью украсть брошь.
– Эстер?! Это нелепо!
– Конечно, нелепо, – согласился Оливер. – И я уже нанял сыщика, который сегодня вечером отправляется в Эдинбург для проведения расследования, чтобы мы могли выяснить истину. Боюсь, однако, что нам не удастся доказать ее невиновность прежде, чем дело дойдет до суда, и вполне вероятно, что завтра утром, если не сегодня вечером, об этом сообщат газеты. Я потому и приехал известить вас, чтобы новость не дошла до вас таким путем.
– Газеты! О господи! – Вся краска схлынула с и без того бледного лица Чарльза. – Все узнают! А моя жена!.. Нельзя, чтобы Имоджен услышала это. Она не переживет…
Необъяснимый гнев охватил Рэтбоуна. Этот человек думает только о переживаниях своей жены. Он даже не спросил, каково состояние его сестры и, главное, где она!
– Боюсь, защитить ее от этого нам не удастся, – с некоторым сарказмом заметил юрист. – Было бы неплохо, если бы она навестила Эстер и постаралась хоть немного облегчить ее положение.
– Навестила? – Чарльз, казалось, смутился. – А где Эстер? Что с ней? Как с ней поступили?
– Она в тюрьме и будет находиться там вплоть до суда, мистер Лэттерли.
Теперь у хозяина дома был такой вид, словно его ударили. Рот его приоткрылся, взгляд остекленел от ужаса.
– В тюрьме! – пробормотал он. – Вы хотите сказать…
– Вот именно. – Голос Оливера прозвучал жестче, чем ему хотелось, но он и сам не мог справиться со своими чувствами. – Ее обвиняют в убийстве, мистер Лэттерли. В этих обстоятельствах они не вправе освободить ее.
– О… – Чарльз отвернулся, потрясенный. На лице его наконец промелькнуло выражение жалости. – Бедная Эстер… Она всегда была такой мужественной, так смело решалась на самые необычные поступки! Мне иногда казалось, что она вообще ничего не боится. – У него вырвался короткий смешок. – Порой мне даже хотелось, чтобы что-то напугало ее, – это прибавило бы ей осторожности. – Помолчав, мужчина вздохнул. – Но я не думал, что это произойдет таким образом.