Гремучий коктейль 4
Шрифт:
А самое главное…
Вздохнув, я остановился, чтобы снять с Константина совсем уж мелкую голожопую зеленую кроху, которая пыталась влезть в карман к товарищу. Ребенок злобно заворчал и попытался меня укусить, но я уже довольно ловко закинул мелюзгу на спину другого мимопробегающего пацана, бывшего куда крупнее размерами. Детишка, инстинктивно вцепившись в загривок ничего не успевшему понять родичу, тут же скрылась с ним в дали.
— Это сумасшедший дом какой-то… — выдохнул Азов. Глаза у блондина были ошалевшие.
— Представь, как тут Пиате понравится, — хмыкнул я, —
Зеленокожие как раса не были агрессивными. Уже. Изначально — да, именно агрессивность вывела эту расу на первое место в мире. Всеядные, энергичные, приспосабливающиеся буквально ко всему, крайне плодовитые, гоблины тысячи лет назад стали доминирующим видом на планете. И чуть было себя не угробили постоянными склоками, каннибализмом и неразборчивостью. Затем еще раз, и еще…
Черт, любой антрополог и социолог бы душу продали за историю этого мира.
— Кейн, какого лешего мы, вроде бы пленники, идём по городу без сопровождения?! — наконец, прорвало юного блондина, — Ты с ними сговорился, что ли??
— Нет, в кости выиграл, — честно признался я, — Прямо по краю прошёл. Выпало б на пару очков меньше — сейчас бы не с тобой тут гулял, а будил бы Матвея. Такое себе удовольствие, скажу я тебе.
— Проклятый приспособленец…
— Кстати, да, — посерьезнев, я остановил товарища, — После того, как соберемся вместе, Пиата от тебя не отходит ни на шаг, понял? Никаких прогулок, никаких разведок, ничего.
— Кейн? — сузил глаза блондин.
— Посмотри на количество детей вокруг, — прошептал я блондину на ухо, — Гоблины их делать обожают. А твоя горничная подходит им по размеру. Им все подходят.
— Эй! Не стойте на дороге! — замахала на нас зелеными ручками полненькая гоблинша лет тридцати, тащащая кроме рюкзака полную миску ярких крупных ягод, которую она ради такого дела поставила на мостовую, — Отойдите! Не мешайте! Эй, засранцы, это мои ягоды!!
…и она тут же отвлеклась, пытаясь спасти миску от набежавших детей.
— А их сам… женщины куда симпатичнее мужчин, — выдавил Константин, глядя на воюющую с детворой зеленокожую женщину.
— Повторюсь — детей делать они любят, — хмыкнул я, — Поэтому, если не хочешь внезапно познать нечто новое, держись подальше от их женщин. Особенно если они собрались в группу, которая может тебя скрутить и утащить!
— Ты шутишь, — позеленел Азов, тут же ловя на себе заинтересованный взгляд неспешно разогнувшейся гоблинши. Вполне миловидной, с носом-кнопкой, чуть задранным вверх, с яркими желтыми глазами, куда большими, чем у представителей мужского пола… и с внушительным таким декольте.
— Шутит, он, шутит, — тут же закивала гоблинша, роняя пустой тазик и пытаясь вцепиться в руку одиннадцатому сыну Истинного графа, — Идём ко мне в гости! Я тебе такой локтанн заварю, красавчик! С картаффами!
Так и живем. Недавно я хромал в доспехе по болотам, проклинал комаров и жуткую влажность, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь потеющее изнутри бронестекло, а теперь бегу по залитым солнцем улицам гоблинского города в другом мире, неся на руках скукожившегося от ужаса друга, преследуемый раздраконенной зеленокожей милфой, от которой этот свежеоклемавшийся наивный дурачина попытался отбояриться вежливыми словами!
— Да ты её, практически, замуж позвал, дебил! — прорычал я, прижимаясь спиной к захлопнутой перед носом страстной женщины дверью местной мэрии, — За языком следи!!
— Но я же просто…
— Молчи твой рот, Азов! Паранджу натяну! Хиджаб! Будешь ходить за мной в нем молча!
— Кейн!
— Всё, молчи. Мы уже пришли. Готовься увидеть разбуженного зимой медведя.
Вырубить обычных людей было дело одним, а вот отключить и удержать Парадина, как мне объяснили гоблины — совершенно другим, сложным и малоприятным. Нашего регенератора сначала залили наркотической смолой, блокирующей магию, с головой, а потом, после перехода в Гарамон, аккуратно калечили, вынуждая тратить магию на самоизлечение. Лишившись запасов маны в насквозь бедной на волшебство среде этого мира, Матвей вместо блаженной комы, в которой провели время остальные, всё это время находился в голодном кошмаре.
— Кейн… гад… — то ли простонал, то ли проворчал закованный в цепи бородатый гигант, бессильно лежащий на лавке в камере с удивительно толстыми стальными прутьями.
Мимоходом подивившись, кого тут ранее держали гоблины (и почему вообще камера есть в подвале их мэрии), я присел на кровать с пленным, кладя руку на волосатую грудь здоровяка.
— Неужто вы, Матвей Евграфович, думаете, что я хоть каким-то боком причастен к тому, что с вами сделали? — спросил я, пуская слабый поток маны в гвардейца.
— Нет… — помолчав пару секунд, прокряхтел Парадин, — … но когда я увидел твое наглое лицо, то сразу захотел тебе заехать. Причем, готов поспорить, что твой друг явно не имеет ничего против… того… чтобы врезать тебе сам!
— И это несмотря на то, что я пять минут назад спас его от изнасилования, — вздохнул я, увеличивая поток, — Что поделать, я не умею выбирать себе друзей.
— Он бесит, — сквозь зубы процедил Константин, присоединяясь к моему донорству маны после моего приглашающего жеста, — Постоянно бесит! Как ему это удается?!
— Раньше еще нормально было, да? — слабо гыгыкнул гвардеец, — Но с тех пор, как он стал коротышкой…
— Да!
— Извольте пройти в задницу, господа. Оба! — злобно хрюкнул я, — Или молчите! Предупреждаю — то, что вы вскоре услышите, настолько вам не понравится, что я покажусь доброй феей-крестной!
Как будто я сам не знаю, насколько могут бесить наглые коротышки. Проклятая книга мне ни сантиметра не вернула в последнее время!
Тем не менее, этой мирной беседы вполне хватило, чтобы Парадин перестал быть похож на затравленного зверя, готового к пыткам и допросам. Гвардейцу, всю жизнь надеявшемуся на собственное бессмертие, было страшно непривычно оказаться на месте простого смертного, да еще и в окружении людей, имеющих к нему если не претензии, то повод прибить по-тихому. Например меня. Поняв, что мы на одной стороне, хоть и непонятно в чем, огромный блондин успокоился, правда, люто облаяв меня, когда моё сиятельство, вынув из-за пояса ключ, изволило разомкнуть его оковы.