Гремучий коктейль – 5
Шрифт:
– Чштоо…? – захрипел заслуженный и убеленный сединами дед, держась за сердце и разворачиваясь на пяточке.
– Ну, судите сами, Андрей Владимирович, – развел руками я, – если верить словам присутствующей здесь фон Аркендорф, то вся троица показала себя вопиюще некомпетентными для третьего курса нашей прекрасной академии! Следовательно, кому-то надо было вынудить их учиться, чтобы не ронять лицо учебного заведения. А учитывая, что эти отбросы прислали к нам по причине их ненужности или необучаемости, то единственным вариантом оставалось терминальное унижение. Преподаватели на такой рискованный шаг не пошли
– Студент Дайхард, вы меня не…
– И вы меня тоже, господин преподаватель. Совсем не радуете. Любому лицемерию должен быть предел. Если вы сваливаете на нас свою работу, то хотя бы, оставляйте себе ответственность. Если боитесь, то пишите тогда в Москву, требуйте введения физических наказаний.
– Д-дайхард!!
– А иначе, Андрей Владимирович, – не обратил я внимания на это карканье, – может статься так, что иноземная баронесса окажется не настолько безобидной и беззащитной, как вы пока что о ней думаете.
…и к вам домой постучатся далеко не хорошие люди.
Глава 5
Особенность культуры Сердечника – в разграничении социумов у подвидов человечества. Оно настолько велико, что аристократы практически не соприкасаются с простолюдинами и с волшебниками. Обычные люди во всем своем великом количестве стабильно снабжают магов и знатных слугами, с которыми и ведется плодотворное взаимодействие, но любой Вася, идущий каждый день на завод, практически лишен возможности случайно столкнуться с аристократом или повелителем чар. Каждый живёт в своем мире.
Разумеется, система не без греха. В ночных клубах и ресторанах то и дело кому-то прилетает по морде – благородному или нет. Несмотря на многочисленные уложения, писаные и неписанные законы, случается, что аристократ от удара по морде хватается за оружие или чернокнигу. Хватаясь при свидетелях и применяя против имперского простолюдина, он нарушает «Закон о правах и обязанностях столпов общества». Кучу других законов тоже, но огребает за первый так, что всё остальное кажется шуткой. Простолюдины? К примеру те, кто целенаправленно пытается спровоцировать аристократию? Также.
А вот с наказанием местные вывернулись очень оригинально. Куда девать провинившихся возмутителей спокойствия, которые в подавляющем большинстве являются людьми образованными? Алхимические производства, находящиеся в ведении волшебников. Работа связана с высокими рисками, уменьшить которые можно, только относясь к трудовым заданиям с максимальной самоотдачей. Дисциплина, вдумчивость и полная погруженность в процессы помогали «домотать» довольно небольшие сроки принудительных работ быстро и решительно, но вот вернуться туда желающих нет. Ни разу за всю историю.
– То есть, сплавы из этого списка нельзя повторить в промышленных объёмах? – спросил я в тот момент, когда оторвавшийся от поглощения печенья представитель алхимической индустрии Санкт-Петербурга допил свой чай.
– Нет, никак, – торопливо кивнул мне бледный молодой человек, имеющий на пальцах рук несколько неприятно
– Хорошо, я понял.
В общем-то, и с самого начала было понятно, что «Черная осень» останется нашим эксклюзивом, но теперь у меня на руках есть твердое обоснование для отказа.
– Тогда откланяюсь, ваше сиятельство, – суетливо встал молодой человек, – Сегодня еще столько… дел.
Неужели вот этот робкий и нервозный парень наехал на аристократа по пьяни? Поверить не могу. Причем специально, иначе бы он не очутился на таких отработках. Впрочем, всё на этом свете может быть. У молодых простолюдинок высоко желание родить от благородного, а у молодых простолюдинов крепкие кулаки и горячие сердца… плюс понимание, что родить – это не просто. Сначала надо как-то сделать, чтобы хитрый и гадкий аристо не выхлебал свое противозачаточное зелье, а для подобного нужно ой как постараться…
В общем-то, именно из-за «постараться» аристократы и клюют на подобное.
Не успели стихнуть шаги посыльного на лестнице, как в дверь моего кабинета просунулся длинный, зеленый и наглый нос.
– Мы могли бы подыскать нужный сплав, хозяин…, – скрипучий голос гоблина был вкрадчив, как заржавленная заточка, медленно тонущая в боку беспомощной жертвы бандитского гопстопа.
– Мы же договаривались, Захар? – устало выдохнул я, протягивая руку вниз и почесывая дремлющего Курва, – Я спрашиваю вас, когда мне что-то нужно. Вы отвечаете. Мы договариваемся. Но только… когда нужно. И еще – я вам не хозяин.
Вошедший гоблин закинул руки себе за затылок и зубасто улыбнулся.
– Это ведь не твой мир висит на волоске, завися от одного единственного смертного, хозяин, – проговорил он, – а учитывая, что и сколько мы узнали от Белой Мыши, верить в то, что ты долго проживешь, не способна даже четырнадцатилетняя шиша, готовая оголить зад по свистку!
– И поэтому вы меня постоянно раздражаете, – криво улыбнулся я, продолжая терять терпение, – Проекты, схемы, интриги, четырнадцатилетние шиши, просачивающиеся в мой дом и даже в спальню. И вот, сейчас. Даже не зная, нужны ли мне сплавы, или наоборот, нужно их отсутствие, ты, мой подчиненный и слуга, входишь ко мне без стука с предложениями, о которых тебя не просили. А к последствиям ты готов?
– К каким? Ты меня казнишь? – заинтересованно поднял гоблин густую черную бровь.
Мои отношения с жителями Гарамона были… сложными, мягко говоря. Сложность эта казалась непреодолимой, заключаясь в том, что зеленокожие негодяи были свято убеждены в том, что один из их самых выдающихся богов, покровитель перемен Эрго – обитает в моем гримуаре. Я, правда, не уверен, что они считали его личностью, а не концепцией, но верили и уважали истово. А меня, особенно после того, как книга вернула мне рост, вес и объём мышц, считали кем-то вроде… хранителя этого бога. И, что хуже всего, для подобных рассуждений у гарамонцев были все основания.