Гремящий мост
Шрифт:
Но Птицы не очень-то любили озерную рыбу, поэтому били ее немногие.
Остальные же воины скучали. Время ловли пушистых еще не пришло, лоси и козы обходили стойбище, а к черным баранам трудно было подобраться. Все чаще и чаще раздавались голоса: «Хорошо бы вместе с Береговыми поохотиться на больших зверей», «С Береговыми надо подружиться», «В их землях водятся каланы».
Нет меха теплее и мягче меха калана. Он не намокает под холодным осенним дождем, греет в зимнюю стужу. Он красивее меха голубого песца и сохраняется дольше пыжика. Но редко попадал мех калана к племени Красной Птицы. Все лежбища каланов находились в землях Береговых людей. Редко отваживались охотники заходить туда.
Береговые охраняли лежбища, и чужаку грозила смерть.
– Это все потому, – сказал шаман охотникам, – что ходите вы в одиночку. Надо послать большой отряд. Тогда Береговые люди не осмелятся напасть на вас. Они слабые и трусливые.
Некоторым понравилось предложение шамана, но многие были против.
– Шаман хочет, чтобы все забыли, как он трусил перед битвой, – говорил Серый Медведь Волку. – Ему шкуры не нужны. У него их хватает.
– И Береговые могут обидеться, – поддержал его Черный Лось. – Зачем Птицам ссориться с соседями?
– Береговые люди не сделали зла Птицам, – уговаривал воинов Старый Дуб. – Они будут мстить, если их обидеть…
– Они слабые и трусливые, – смеялся Песец. – Они не будут мстить. Ведь они не отомстили за Большую жертву.
И большинство старейшин согласились на поход. Очень уж хотелось им получить мягкие теплые шкуры, так хорошо греющие старые кости.
Морж сплюнул, узнав о решении старейшин.
– Если бы вождь был сейчас в стойбище, он ни за что бы не разрешил похода, – сказал он. Вождь уже несколько дней охотился.
Калан слышал все это, и вечером, когда поход был уже решен, начал собираться в дорогу.
– Неужели Калан пойдет убивать своих братьев? – удивился Волк.
– Калан пойдет и предупредит Береговых людей, – сказал Калан.
– Но это же измена племени! – ужаснулся Волк.
– Знаю, – кивнул Калан. – Но если бы Волк знал, какие они, каланы. Это предки Береговых, и те никогда не обижают их. Волк ведь тоже не позволил бы обидеть волков? И потом – Береговые спасли Волка, взяли на охоту. А он…
– Ну и что, – запальчиво возразил Волк. – Волк тоже спасет Берегового, если надо. Но не пойдет против своего племени.
– Что ж, – печально сказал Калан, – Калан пойдет один. Волк задумался: «Серый Медведь против этой охоты. Многие другие тоже. Значит… Это не измена всему племени – предупредить. Но идут все же соплеменники. Надо сделать так, чтобы Береговые просто выгнали Птиц из своих земель. Не убивали. Тогда это уже не будет изменой».
– Волк пойдет с Каланом, – наконец решил он.
Они вышли ночью. Калан хорошо знал дорогу, и поэтому, когда они вошли в стойбище Береговых людей, они обогнали отряд охотников Птиц на полтора дня.
Поняв пришельцев, вождь ударил в большой бубен, который висел перед его ярангой, и воины начали сходиться к нему, тихо переговариваясь.
– Не надо проливать крови, – сказал вождь. – Мы пошлем Птицам говорящий ремень. А сами укроемся на холмах. Если Птицы не послушаются, тогда пусть говорят копья смерти.
Волк вздрогнул. Он уже слышал о копьях смерти, от одной царапины которых человек может умереть. Ему стало страшно за соплеменников.
– У Птиц тоже есть копья смерти, – быстро показал он руками вождю. Калан посмотрел на него удивленно: откуда?
– Волк не хочет драки, – прошептал Волк. – Пусть Береговые тоже боятся.
– Люди Калана заслонятся щитами, – показал вождь и кивнул на овальный щит, лежащий у его ног.
Волк подошел поближе. На каркас из переплетенных веток лозы была натянута шкура моржа, так что с одной стороны образовалась выпуклость. А с вогнутой стороны был прикреплен кожаный ремень. «За него берутся рукой», – понял Волк.
Воины разошлись. Ушел и вождь. Остались только Котик и девушка, похожая на него, которые, пока шел разговор с вождем, держались поодаль.
Котик подошел к Птицам.
– Вождь сказал, – равнодушно сообщил он, – чтобы Котик показал гостям все, что они захотят увидеть.
Девушка улыбалась Птицам, но Волку показалось, что смотрит она только на Калана.
– Из чего делают копья смерти? – быстро спросил Волк.
– Из гнилой рыбы, – сказал Котик и повел их к яме, от которой ветерок доносил нестерпимое зловоние.
– Яму обкладывают камнями, – объяснил Котик, – а щели замазывают глиной и разводят костер, чтобы глина затвердела. Валят туда рыбу, корни белой травы и немного воды. А потом закрывают яму ветками от солнца. Чтобы рыба не высохла. Разве Птицы не так делают?
– Так, так, – поспешно сказал Волк. – Но какую рыбу кидают в яму люди Калана?
– Годится всякая. Но лучше кета, – пожал плечами Котик. – А лучшие копья вот. И он вытащил из яранги вождя копье, на конце которого чернела длинная острая колючка. – Это хвост плоской рыбы. Они, эти рыбы, лежат на дне и этой колючкой убивают добычу. Они, эти рыбы, живут только в море. У Птиц таких нет. А колючки эти ядовитые, и когда их еще смажешь соком смерти. И живут они долго. У Птиц таких нет, – снова сказал он. – Остальные копья слабые. Через два дня они уже не убивают.
«Так вот почему Береговой показал чужим сок смерти, – понял Волк. – Этот сок живет недолго. Птицы не смогут пользоваться им в дальнем походе».
– Волк и Калан пришли с добром, – как бы прочитал его мысли Котик, – а Береговые люди всегда платили добром за добро. Волк и Калан теперь могут ходить по землям Береговых людей. Даже охотиться.
– Пусть никто из Птиц не знает о соке смерти, – прошептал Калан. – Разве только Серый Медведь.
Волк согласно кивнул.
– Мы пойдем с вашими воинами и поможем уговорить Птиц вернуться с миром, – показал он вождю.