Греши и страдай
Шрифт:
— Ты делаешь это, чтобы избежать огромной проблемы, с которой ты меня только что оставил? А я-то думала, что все, что тебя волнует, — это математика и братство— я не могла ошибаться сильнее. Я хочу знать больше, Арт. Ты не можешь вывалить все это на девушку, а потом соблазнить ее, знаешь ли.
Я улыбнулся.
— Спорим?
Клео попыталась изобразить разочарование, но она была так же голодна, как и я.
— Если ты не хочешь рассказать мне больше сейчас, не стоит ли тебе хотя бы пообщаться — как велел тебе Джо?
Улыбнувшись
— Я сомневаюсь, что они будут скучать по нам минут десять или около того.
— Всего десять минут? — застенчиво спросила она.
Я простонал себе под нос, мой член становился все тверже с каждым шагом.
— Перестань так на меня смотреть.
В ее взгляде появился сексуальный блеск.
— Отлично. Я позволю тебе еще немного скрывать свои секреты об этой революции и играть в твою игру.
Клео придвинулась ближе.
— Теперь, просто для ясности, ты не хочешь, чтобы я смотрела на тебя, как? Как будто я хочу поглотить тебя? Как будто я хочу спустить твои брюки и встать на колени перед тобой, и отсосать? — хлопая ресницами, она рассмеялась. — Ты имеешь в виду этот взгляд?
Черт, что она пыталась со мной сделать? Только что она была верхом приличия и вежливости, а теперь нарисовала мне в голове образы губ и языка.
Резко остановив Клео, я прижал ее к стене. Ее плечи врезались в семейную фотографию с Самсоном и его детьми верхом на осликах в горах. Я впился пальцы в ее бедро.
— Да, именно так.
Ее тело опалило мои пальцы. Ее духи опьянили меня.
Горящими глазами она смотрела на мои губы.
— Ух ты, я понятия не имела, что у тебя такие большие планы.
Я схватил ее за горло.
— О, ты даже не представляешь, черт возьми. У меня огромные планы, когда дело касается тебя.
Больше, чем на правительство. Больше, чем реформы.
Ее тело одновременно напряглось и растаяло.
— О, правда?
— Да, правда.
Прикусив ее нижнюю губу, я отстранился и снова схватил ее за руку.
— Пора подняться наверх. Подальше от любопытных зевак.
Клео посмотрела через мое плечо, без сомнения поймав взгляд какого-нибудь извращенца.
— Хорошая идея.
Я только что признался, что хотел свергнуть правительство. Я только что признался в сотрудничестве между байкерами и сенаторами. В гребаной революции. Но все, на чем я мог сосредоточиться, была она. Все остальное меркло по сравнению с этим. Это была работа — то, о чем я мечтал целую вечность. Для Клео все это было в новинку. Мне нужно было восстановить связь — чтобы убедиться, что я не напугал ее своими безумными идеалами.
Преодолев последнее расстояние до лестницы, я позволил ей идти впереди меня. Она поднялась по мелким ступенькам на своих изящных, опасных каблуках.
Каждое покачивание
Я едва мог идти, нуждаясь в ней.
На полпути вверх по винтовой лестнице я шлепнул ее по пышному платью.
— Ты идешь слишком медленно, Лютик.
Ее бедра извивались, дразня меня.
— Я иду так быстро, как могу в этих туфлях.
— Недостаточно быстро.
Шлепнув ее еще раз, я проворчал:
— Поднимайся, пока я не потерял самообладание перед этими гребаными людьми.
— Такой властный — выдохнула Клео.
— Просто подожди, пока мы не окажемся за запертой дверью.
Подъем по лестнице занял целую вечность, и я не позволил ей остановиться, когда мы наконец достигли второго этажа. Прижав руку к ее пояснице, мы пересекли площадку и вошли в гостевую спальню дальше по коридору. Это была комната, которую я использовал один или два раза, когда мы с Самсоном засиживались допоздна. Мои глаза горели от многочасового чтения, и в конечном итоге я оставался здесь ночевать — мне не к чему было возвращаться домой, кроме пустоты.
Клео вошла внутрь, разглядывая белые коврики, наброшенные поверх темно-коричневого паркета, и кровать королевских размеров с подвесными марокканскими прикроватными светильниками из еще одного путешествия Самсона. Для человека, который работал столько часов, сколько он, Самсон много путешествовал по миру.
Я запер дверь, и мой член напрягся. Каждый дюйм моего тела реагировал на близость женщины, в которой я нуждался. Несмотря на то, что она была в другом конце комнаты, наблюдая за мной с ожиданием и вожделением, наша связь связывала нас — мощное магнитное притяжение, которое только усиливалось, чем дольше мы были вместе.
Я никогда не смог бы освободиться от ее власти.
Так было с нами с самого начала. С тех пор как я помог ей добраться до дома после падения с велосипеда, нас неудержимо тянуло друг к другу. Сначала детское увлечение, затем болезненная подростковая влюбленность, пока это не переросло в то, что существует сегодня. Яростное пленение похотью и любовью, где каждый дюйм ее тела принадлежал мне.
Все остальное... это могло подождать, пока я, черт возьми, не насытился.
Мои ноги зудели преодолеть расстояние и притянуть ее в свои объятия. Мне нужно было ее почувствовать.
Прикоснуться к ней.
Любить ее.
Восхитительное предвкушение того, что должно было произойти, заставило меня напрячься. Черт, это было больно. Болело все.
Мой член.
Моя голова.
Моя душа.
Мои руки сжались в кулаки, когда я подошел ближе.
— Я хочу тебя, Клео.
Она ахнула, нежный румянец залил ее щеки. От ее приоткрытых губ у меня свело живот.
— Ты мне так чертовски нужна. — Мой голос был грубым и прерывистым.
— Ты мне тоже нужен — выдохнула Клео.