Грешная одержимость
Шрифт:
— Так хорошо, что ты кончишь со мной, прекрасный цветочек?
— О боже, да, — стонет она, ее голова слегка отворачивается от меня, а дыхание становится более интенсивным.
— Хорошо, — рычу я в край ее уха, прежде чем захватить мочку зубами.
Вскрикнув, Дани прижимается ко мне, ее соски крепко прижимаются к моей руке и ладони, ее спина выгибается, чтобы усилить мое проникновение. Я крепко держу ее в своих объятиях, наслаждаясь тем, как она дергается под моими прикосновениями.
Ее киска сжимается вокруг моего члена, и внезапно я
— Боже, ты рай, — стону я, непреклонно прижимаясь к ее великолепной теплой дырочке.
Дани сильно вздрагивает, и ее киска оживает, пульсируя вокруг меня, когда она испытывает сильный оргазм. И эротические крики, раздающиеся с ее губ, доводят меня до крайности. Проталкиваясь внутрь нее, я кончаю с силой, мои яйца сжимаются, опустошая глубоко в ее ядре.
Наши бедра перекатываются вместе, пока я прижимаю пальцы к ее дергающемуся клитору, демонстрируя силу и продлевая ее расслабление. Тяжело дыша, наши тела остаются в идеальной синхронизации, спина Дани плотно прижимается к моей груди, когда мы вместе вдыхаем.
— Я могла бы привыкнуть так просыпаться, — признается Дани и хрипло смеется.
Я тихо посмеиваюсь, целуя нежную плоть за ее ухом, и она удовлетворенно вздыхает.
— Что ты сказал? — Спрашивает она, наклоняя голову, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Ты мой рай. — Говорю я, целуя ее в губы, я и забыл, что все говорил по-русски.
Тепло исходит от голубых глаз Дани, заставляя меня пульсировать внутри нее, а ее веки опускаются от удовольствия, когда ее киска пульсирует от очередного толчка.
— А что насчет другого? Красивый цветочек?
Меня впечатляет ее произношение. Для человека, который не говорит по-русски, у нее есть на это слух.
— Это означает красивый цветок. — Говорю я.
Дани удовлетворенно мычит, ее губы кривятся в мягкую улыбку.
— Мне нравится.
— Хорошо, — выдыхаю я и целую ее еще глубже. Но я разрываю поцелуй, снова начиная твердеть.
— Еще разок? — Предлагает она с надеждой в глазах.
— Как бы мне этого ни хотелось, у меня сегодня работа.
Дани очаровательно надувает губы, прежде чем сдаться.
В последнем целомудренном поцелуе я отстраняюсь от нее и скатываюсь с кровати. Оглядывая комнату, я ищу телефон, чтобы узнать, который час. Но я, должно быть, оставил его на ночь в спортивной сумке.
— Я сейчас вернусь. — Говорю я, когда Дани садится на кровати, натягивая одеяло на свою дерзкую грудь.
Присев возле входной двери, я роюсь в содержимом, пока не нахожу свой телефон, но он не работает. Упс. Я должен был быть на связи.
Взглянув на часы на стене, я понимаю, что у меня есть еще час до того, как я должен быть в доме Петра. Возвращаясь в спальню, я подключаю телефон и направляюсь в ванную, чтобы быстро принять душ, пока Дани одевается.
Затем,
— Блядь! — Я злобно ругаюсь, когда мой экран загорается, показывая несколько пропущенных звонков и текстовых сообщений.
— Что? — Спрашивает Дани, а я просматриваю все больше сообщений с просьбой немедленно приехать в дом Велесов.
Временная метка первого сообщения: 20:37.
— В чем дело? — Повторяет Дани, подходя ко мне, когда я заканчиваю читать.
— Вчера вечером я должен был быть на связи, но не услышал телефон. Звонил Петр. Что-то случилось. — Я начинаю действовать, бросая телефон на кровать, чтобы быстро одеться.
— Черт, — шепчет Дани, округлив глаза и следуя за мной взглядом по комнате. — Что это может быть?
— Я пока точно не знаю. Все, что я знаю, это то, что Сильвия была в опасности. Извини, но нам пора идти.
— Хорошо, — соглашается Дани, быстро собирая свои вещи, пока я заканчиваю сборы.
Остановив такси, как только мы выходим за дверь, мы с Дани забираемся внутрь. Моя нога нетерпеливо подпрыгивает, пока мы едем по мосту в Бруклин, а нежная рука Дани лежит на моем колене.
— Я уверена, что все будет хорошо, — шепчет она, пытаясь облегчить мое беспокойство.
Обхватив ее пальцы своими, я поднимаю ее руку, чтобы поцеловать ее ладонь. И я заставлю себя поверить ей и сохранять спокойствие. Хотя я чувствую себя совершенно ужасно. Я должен был быть доступен. Я знаю, что семья Петра нуждается во мне сейчас больше, чем когда-либо. И я всем обязан им. Но я их подвел, не беря трубку, когда они во мне нуждались.
И теперь, какими бы ни были последствия, вина ложится на мои руки.
Такси первым останавливается перед домом Дани, и она быстро целует меня в щеку, прежде чем выскользнуть из машины. Я лишь замечаю ее обеспокоенное выражение лица, когда она оборачивается и смотрит, как такси уезжает. Затем мы идем дальше по улице и заворачиваем за угол перед грандиозным особняком Велесов из коричневого камня.
Я поднимаюсь по лестнице и через мгновение оказываюсь внутри, Вэл грозно хмурится на дверь.
— Ох, добрался, — рычит он на меня по-русски.
— Где он? — Я отвечаю на нашем родном языке, не удосужившись ответить на его резкий комментарий.
— В кабинете.
Я направляюсь туда, не говоря больше ни слова, мое сердце застыло в груди.
— Заходи, — хриплым голосом командует Петр, когда я стучу в дверь.
Я захожу внутрь и обнаруживаю, что комнату занимают члены совета Петра. Юрий Панченко выглядит нервным, как никогда. А Глеб пристально смотрит на меня зелеными глазами, его эмоции скрыты за непроницаемой стеной. Матрона же смотрит на меня с холодным разочарованием, и это ранит меня до глубины души. Потому что именно она привезла меня в Америку и дала мне эту бесценную возможность. И я ее подвел. Я вижу, что это ясно написано на ее лице.