Грешник. Вернуть бывшую
Шрифт:
— Не унижай себя, Рамиль. И так мое уважение к тебе — ниже плинтуса. Ты перешёл все границы, преграды. Остановись, — стараюсь сказать как можно ровно и твердо, но голос предательски подрагивает.
— Кошмар какой, — бросает, направляясь в сторону ванной. — Нафиг сдалось мне твое уважение?
Я зажмуриваюсь. Действительно, достаточно. Устала.
Я глажу свой живот, стараюсь хоть как-то успокоить себя, а если точнее выразиться, я пытаюсь хоть немножко оправдать поступки Рамиля. Но… Получается так себе. Нет ему оправдания, прощения. Нет. Исключено.
Перед
Рамиль в ванной, а я не могу найти себе места. Как быть? Как доказать свою невиновность? Как достучаться, что это чистой воды подстава? Мне кажется, уже никак. Кто-то постарался по полной программе, и у него это получилось идеально. Только тот человек забывает про принцип бумеранга.
Сажусь на пол рядом с нашей с мужем кроватью, упираясь спиной в стену. Какие я вещи соберу? Всё мое на самом деле — совсем не мое. Куплены на деньги Рамиля. Зачем мне? Так еще думает, что я у него деньги просить буду? Знает же меня, прекрасно знает, что я ничего подобного не сделаю, но всё равно старается задеть при каждой возможности.
— Как ты могла? — я слышу крик свекрови, вздрагиваю.
Никогда не слышала, чтобы она повышала голос. Почти бегу в ее комнату.
— Мам, ну успокойся, пожалуйста. Я ничего такого не делала! — до меня доносятся оправдания младшей сестры мужа.
— Как ты могла? — снова свекровь.
Захожу в спальню и замираю, заметив, как женщина хватается за грудь, дышит часто. Точнее, пытается дышать.
— Боже! Рамиля позови, Алла! Ей плохо!
Схватив с тумбочки графин с водой, наливаю в стакан и подаю свекрови.
— Выпейте, пожалуйста, — глажу ее по голове, дотрагиваюсь до лба. Холодная как лёд. — Алла! Я сказала, Рамиля позови!
— Что случилось? — муж появляется сам, выглядит отвратительно. Только я знаю, как дорога ему мать. Он любит ее намного больше, чем сестру.
— Я… Я… — сестра мужа стоит в стороне, даже не подходит к матери, в то время как я пытаюсь привести ее в себя. Бесчувственная дочь, что ли?!
— Рамиль, скорую вызови! — кричу, захлебываясь в слезах.
— Это она, Рамиль! — золовка тычет в меня указательным пальцем. — Я не знаю, что твоя жена наговорила маме, но когда я пришла, она кричала на Леру.
Сказать, что я в шоке, ничего не сказать. Господи, что с ними происходит? Будто всех против меня заколдовали, честное слово. Или, может, они все с ума посходили?
— Это она! — не прекращает орать, я же смотрю на Рамиля, а потом на свекровь, и у меня сердце разрывается. Боже, до чего же мы докатились?
— Скорую, Лер! — кричит Рамиль.
Мой телефон в комнате, поэтому забираю мобильник свекрови, дрожащими пальцами набираю номер скорой помощи.
— Мам, ты меня слышишь? Глаза открой, родная. На меня посмотри. Мам… Мама?! — Рамиль сейчас смахивает на маленького ребенка, который боится остаться один в темноте.
— Это всё из-за тебя! — Алла не затыкает рот.
Я же начинаю уже
— Заткнись! — муж так рявкает на сестру, что она вздрагивает и, к моему счастью, реально замолкает. — Вызвала?
Рамиль обращается ко мне. В глазах страх, волнение. И, несмотря на все его косяки, мне становится жаль его. Потому что я знаю, что такое потерять мать. Нет, за его поступки я его не прощу. Однозначно.
— Не беспокойся так сильно. Это не впервые, — пытаюсь как-то успокоить почти бывшего мужа, хоть и самой на данный момент нужна поддержка близких мне людей, которых не осталось.
Он лишь кивает, но я вижу, как его лоб покрывается испариной. Он сжимает руку матери, а она дышит глубоко и смотрит на меня. Смотрит, и я вижу, как ее глаза наполняются влагой. Она хочет что-то сказать, но будто не может. Открывает рот и сразу закрывает. Переводит взгляд на сына. Слегка мотает головой. Отрицательно. Не понимаю я ничего…
— Мам, родная. Что случилось?
Свекровь поджимает губы. Она злится.
— Я же тебе сказала, брат, что твоя жена что-то ей наговорила! — сестра мужа настаивает на своем.
Но мне кажется, она сделала что-то ужасное, раз довела собственную мать до такого состояния. Но что?!
— Прекрати нести чушь, ненормальная! Я на ее крики пришла! — злобно выплевываю, оборачиваясь в сторону золовки.
Даже наша домработница в стороне плачет, а родной дочери плевать.
Рамиль не обращает на нее внимания, что меня очень удивляет. Ведь мог бы с лёгкостью поверить и наброситься на меня вдвойне, как это делает со вчерашнего дня. Но в этой теме муж мне верит. Он знает, как я безумно люблю и уважаю его маму. Никогда! Я никогда не сказала бы ни единого слова, которое могла бы навредить ее здоровью.
— Вон пошла! — тихо, но твердо произносит муж.
Мне сначала кажется, что он говорит это мне, но он переводит взгляд на сестру, и та пятится назад. Выходит из комнаты. Боже, да что же за дочь? Что с ней произошло? Она же никогда не была такой бесчувственной!
— Тамар, ты не знаешь, где Аня? — шепчу прислуге, она мотает головой. — Позвони, скажи, что маме стало плохо и что мы увозим ее в больницу.
Женщина, коротко кивнув, выходит из комнаты.
— Присмотри за ней. Я переоденусь, — шумно сглотнув, просит Рамиль и встаёт с кровати, на краю которой сидел.
— Хорошо.
— Лерочка, а может, сами ее в больницу?
— Мы можем ей навредить, Тамар. Ты позвонила Ане?
— Да, но абонент недоступен.
— Черт раздери! — шиплю сквозь стиснутые зубы. — Всё будет хорошо. Я уверена. Не закрывайте, пожалуйста, глаза, — обращаюсь к свекрови.
Слезы текут по ее щекам. Она смотрит на меня с мольбой, будто глазами даёт понять: «Не уходи», а я ничего не понимаю. Может, узнала о нашей ссоре с Рамилем? Но откуда?
Через несколько минут приезжает машина скорой помощи. Я очень хочу поехать рядом со свекровью, но мне не позволяют. Приходится молча садится в автомобиль Рамиля.