Грешник
Шрифт:
Это была кровь. Он сидел в луже свернувшейся крови.
Син нахмурился. Подняв руку, он обнаружил, что ладонь тоже покрыта красной жидкостью. Воистину он весь был покрыт кровью, даже его изорванная одежда. Он был ранен? Отец напал на него и…
— Дражайшая Дева в Забвении.
Дернувшись, Син поднял взгляд. Разум сказал, что он должен узнать фигуру, что стояла над ним. Да, он должен знать его.
Претранс
— Прошу… отдай мне кинжал.
— Что?
— Кинжал, Син.
— Нет у меня никакого кинжала…
— В твоей ладони.
Только подняв руку, чтобы доказать этому знакомому незнакомцу, что в его ладони ничего нет, Син понял, что ошибается. В его хватке лежал кинжал. Как он его не заметил? И внезапно он вспомнил, кем был этот претранс. Это его кузен, Бальтазар. Сейчас он узнал мужчину.
— Кузен, кинжал. Отдай мне его.
Посмотрев налево, Син увидел первую часть тела возле сломанной рукоятки граблей. Вторая была нанизана на зубья. Другая… возле ограды.
Их было очень много, а самая большая — торс — была разделана.
Кто-то разорвал его отца на части. Кто-то еще был… здесь?
— Син, отдай мне лезвие. Сейчас.
Рука разжалась, когда из нее забрали оружие. А потом Син посмотрел кузену в глаза, и, наконец, начал осознавать ужасную, немыслимую реальность.
— Кузен, кажется, я это сделал.
— Да, — мрачно выдавил Бальтазар. — Сделал.
Син уставился на отрезанную руку, что лежала на земле подобно павшему солдату.
— Он хотел причинить ей вред.
— Кому?
— Неважно.
Сосредоточившись, Син умудрился оторвать уставшие конечности от кровавой лужи. Покачиваясь на ногах, он побрел к реке, к холодным бурлящим водам. Входя в поток, он рухнул на колени и, сложив руки чашей, снова и снова омывал лицо. Потом отпил воды, усмиряя пожар в глотке и желудке.
Он снова попытался встать, но ничего не вышло, и он упал на мокрые камни. Подняв голову, Син обнаружил, что череп весил столько же, сколько все его тело, и мгновенно пришло головокружение. А за ним — вспышка жара, что не имела отношения к физической нагрузке.
— Баль… тазар?
Кузен просунул руку ему подмышки и рывком поднял, вытаскивая из воды.
— О, нет, Син…
— Что?
Бальтазар судорожно оглянулся по сторонам.
— Превращение. У тебя началось превращение…
— Нет, я не…
— От твоей кожи исходит пар, ты горишь.
Син в смятении посмотрел на свою руку, ноги, лодыжки. Пар действительно поднимался от его кожи, и он сам чувствовал странный жар. Но…
Его внезапно накрыла обширная слабость, земля ушла из-под ног, он выпал из рук родственника. Он приземлился наземь кулем, жар утроился, все набирая силу, а потом его конечности загудели.
— Дражайшая Дева в Забвении, — простонал Бальтазар. — Тебе нужно укрытие и источник крови.
— Нет, — выдавил Син сквозь сжатые зубы. — Оставь меня. Я с радостью отправляюсь в Забвение…
Когда кости ног вытянулись, а руки, казалось, скрутило словно веревки, он лишился речи и опустил голову. Делая мелкие вдохи, Син вспомнил все, что слышал о превращении: без крови вампирши он умрет. Интересно, как скоро…
— Я помогу ему.
Услышав эти слова, Син заставил глаза открыться. Увидев говорившего, он покачал головой.
— Нет, нет…
Это была женщина с цветочного луга. Которая всегда хорошо к нему относилась.
— Бальтазар, — сказал он настойчиво. — Уведи ее, она не должна видеть…
Женщина шагнула вперед.
— Я знаю, что он сделал, чтобы защитить меня и моего брата. — Она не поднимала взгляда, словно намеренно не желала смотреть на свидетельства его преступления. — Я знаю… и я помогу ему сейчас.
Син слабо покачал головой.
— Нет. Нет, я недостоин…
Глава 24
— Недостоин? — спросила Джо, припарковавшись перед своим домом. — Недостоин чего?
Син, казалось, не слышал ее. Он сидел неподвижно, словно под воздействием шока, руки лежали на коленях, взгляд направлен в лобовое стекло, словно он смотрел ТВ. Син казался абсолютно спокойным. Или… может, он умер? Он даже не моргал.
— Син?
Ну, одно Джо знала точно: заглушив двигатель, она не станет прикасаться к мужчине…
Он медленно повернул голову в ее сторону, выражение его лица было пустым, словно в трансе. Но потом он прокашлялся.
— Прости.
— Все нормально. — Хотя она не знала, за что он извиняется и за что она его прощает.
Син кивнул. Потом не согласился:
— Нет. Нет в этом ничего нормального.
Джо посмотрела на фасад дома.
— Не хочешь подняться?
Он тряхнул головой — это означало да? Или очередное нет? — гадала Джо.