Грешник
Шрифт:
В комнату вталкивают человека со связанными за спиной руками и накинутым на голову капюшоном. Его одежда покрыта кровью и грязью.
— Джентльмены.
Линкольн подходит к нему сзади.
— Кто хочет показать нам, как это делается? — спрашивает он.
— Я сделаю это, — говорю я без раздумий.
Сейчас не время бояться. Это шанс показать, на что ты способен. Ты не можешь править миром и бояться жертвовать другими.
Линк подходит ко мне и кивает.
— Давай, Син, — он называет меня по прозвищу. — Выбери свой яд.
Я встаю на дрожащие ноги, мой разум все еще вялый, но я справлюсь. Подхожу к столу, на котором лежат веревка, пистолет и перочинный нож.
«Выбери свой яд».
Я беру нож и поворачиваюсь к человеку, стоящему на коленях в центре комнаты. Он качает головой, но капюшон не позволяет нам увидеть его истинную личность. Неважно. Если я не убью его, это сделает кто-то другой. По его приглушенным крикам я понимаю, что ему заткнули рот.
Прежде чем я успеваю до него добраться, он падает лицом вниз и пытается, извиваясь, прокрасться по полу. Если бы я был трезвомыслящим, я бы рассмеялся. Пинаю его в бок, опрокидывая на спину. На его голой груди я вижу герб Лордов — круг с тремя горизонтальными проходящими через него линиями. Герб отнюдь не старый, но и не новый. Наверное, пару лет.
Я чувствую, что все взгляды устремлены на меня. Я делаю глубокий вдох и приседаю, затем открываю перочинный нож и вонзаю лезвие ему в шею. Выдернув его, я смотрю, как кровь брызжет на нас обоих. Его тело начинает биться в конвульсиях, а затем движение полностью прекращается.
Встав на ноги, я протягиваю нож Линкольну, и он улыбается мне.
— Оставь его себе.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ИНИЦИАЦИЯ
СИН
ПРЕДАННОСТЬ
ВТОРОЙ КУРС УНИВЕРСИТЕТА БАРРИНГТОН
Я сижу на своем мотоцикле, в наушниках звучит «Sick» группы Adelitas Way, но тут песня замолкает, оповестив меня о входящем сообщении. Расстегнув карман кожаной куртки, я достаю мобильный и читаю сообщение.
НЕИЗВЕСТНЫЙ: У тебя тридцать минут.
Я убираю телефон и надеваю кожаные перчатки, затем шлем, застегивая под подбородком пряжку. Завожу свой затемненный R12, чувствую, как между ног взревел двигатель, и включаю передачу. Я срываюсь с парковки, визжа задним колесом. Выбирая окольный путь, я поднимаюсь на холм по Пенсильванской дороге, наклоняясь на поворотах и практически касаясь коленом земли.
Когда я поднимаюсь, мои фары освещают две полосы движения. Здесь нет обочины. Она идет от дороги до линии деревьев. Одно неверное движение, и я окажусь в больнице или погибну. На этой дороге в это время суток никого нет, так что, если бы я разбился и не погиб, кто знает, сколько бы пролежал там, прежде чем мне помогли. Ни то, ни другое сегодня не кажется мне заманчивым.
Приближаясь к месту назначения, я сбавляю скорость и делаю последний поворот, а затем останавливаюсь на вершине холма. Уперев обе ноги в асфальт, чтобы удержать мотоцикл, я смотрю на здание, которое теперь на виду.
Ничего, кроме стеклянного фасада четырехэтажного дома. Свет настолько яркий, что, не будь на шлеме затемненного щитка, глазам было бы больно.
Я бывал здесь раньше. На самом деле, неоднократно за двадцать лет моего существования. Но это будет мой первый раз по делу.
Машины выстроились вдоль мощенной булыжником круговой дороги. У него вечеринка. Я не удивлен. Человек его положения должен поддерживать видимость. Он уважаемый Лорд. Но он сделал что-то, с чем они не согласны.
Обычно мне насрать, что сделал человек — Лорд он или нет. Приказ есть приказ. Но он? Этот дом? Почему? Очевидно, все эти годы я что-то упускал из виду. Может, я был слишком ослеплен большими сиськами и светло-русыми волосами, чтобы обращать внимание на все остальное, что живет в этом особняке.
Подняв ногу, я снова включаю передачу и трогаюсь с места, спускаясь с холма по скрытой дороге. Никто из его гостей не воспользуется этим путем, чтобы попасть в дом, поэтому мне удастся остаться незамеченным.
Спустившись с холма, я проезжаю мимо дома и останавливаю мотоцикл на обочине. Я толкаю его прямо к линии деревьев, чтобы спрятать в темноте. Снимаю шлем, кожаные перчатки, рюкзак с плеч и куртку, чтобы лучше двигать руками. Вынимаю из ушей наушники и засовываю их в карман джинсов. Затем кладу рюкзак на сиденье и расстегиваю молнию. Беру все необходимое и навинчиваю на конец ствола глушитель. Засовываю пистолет в заднюю часть джинсов, закрепив его на время. Затем достаю толстовку, вместе с маской натягиваю ее на голову, после чего на всякий случай надеваю рюкзак на спину и иду через улицу к дому.
Как только я оказываюсь на другой стороне, под подошвами моих армейских ботинок сминаются листья и ветки. Дом освещает ночной лес. Как будто кто-то из посетителей вечеринки может не заметить особняк за двадцать миллионов долларов.
Подойдя к дому, я улыбаюсь тому, что этот идиот даже не поставил у входных ворот охрану. Вот какой он чертовски самоуверенный. Тупой ублюдок. Он не неприкасаемый.
Я пригибаюсь, прячась за подстриженными кустами, окаймляющими территорию. Время от времени я выглядываю, чтобы посмотреть, как из своих машин и лимузинов выходят гости, чтобы одетые в белые смокинги мужчины проводили их внутрь.
Ни одного человека, похожего на охрану, не видно. Здесь он чувствует себя в безопасности. Пробираясь к боковой стороне дома, я вижу деревянную решетку, которую, через которую, как я знаю, она раньше сбегала. Я лезу по ней, пока не добираюсь до второго этажа, где перепрыгиваю через перила на балкон. Обхватив ручку, я поворачиваю ее и обнаруживаю, что дверь не заперта.
Проскользнув в спальню, я оглядываюсь и вижу, что комната пуста, как я и предполагал. Она внизу, веселится с остальными. Это продолжается уже несколько часов. Я уверен, что она сейчас пьяна и ей чертовски скучно.
Комната безупречна. Ни единой лишней вещи. У стены слева стоит ее двуспальная кровать с четырьмя столбиками. На ней белое одеяло с немыслимым количеством подушек. На скамейке в конце кровати лежит ее любимое покрывало, в которое она предпочитает кутаться, когда смотрит кино. Я подарил его ей на День рождения несколько лет назад.
Медленно проходя по комнате, я вдыхаю аромат ванили. У меня невольно вырывается стон от мысли о том, чтобы схватить ее за волосы и зарыться лицом ей в шею. Впиться пальцами в ее кремовые бедра, трахая членом ее пизду.