Грешные игры
Шрифт:
— Двадцать восемь. А тебе?
Неплохой возраст.
— Двадцать шесть.
— Когда-нибудь была замужем?
— Нет, никогда, — сказала я.
— Я тоже, — сказал Дин, потянувшись за своей палочкой сельдерея. — Однажды я был близок к этому.
— Хочешь поговорить об этом?
Он рассмеялся.
— Только не сегодня. Нехорошо говорить о моей бывшей девушке в присутствии моей нынешней.
Значит, я его девушка? Глупый трепет пронзил меня, и я одарила его глупой улыбкой.
—
— Хьюстон, — сказал он, склонив голову набок и глядя на меня. — Мне показалось, что у тебя южный акцент.
— Так и есть, — я уточнила. — Я работаю в Вашингтоне, но выросла в Амарилло.
— Тоже из Техаса? — Дин усмехнулся. — Но не из моей части. Потом ты скажешь мне, что ты фанат «Ковбоев».
Я погрозила ему палочкой сельдерея.
— Ты же знаешь, что это «команда Америки».
– Услышав его возмущенное фырканье, я рассмеялась и потянулась за очередным пивом.
Футбол, казалось, сломал неловкую плотину между нами, и мы начали задавать друг другу вопросы, которые раньше казались не очень уместными. Личные вопросы — например, сколько сестер у Дина (три) и сколько домашних животных у меня (кошка). Мы перешли к общим вещам, таким как спорт и караоке. Мы оба любили первое и ненавидели второе. Нам обоим нравилась одна и та же музыка, и мы даже зависали в одних и тех же барах в Остине во время учебы в колледже.
Спустя какое-то время мы перепробовали все, что стояло на столе и выпили почти все пиво. Пока мы двигались вдоль стола, пробуя еду и болтая о всякой ерунде — никак не связанной с нашим шоу — наши подушки для сидения скользили все ближе и ближе друг к другу, пока в какой-то момент я не оперлась на руку Дина, когда он кормил меня еще одним кренделем. Или пытался, но я зевала слишком сильно.
— Хочешь спать? — спросил он, переводя меня в вертикальное положение.
Я кивнула и попыталась скрыть очередной зевок.
— Все дело в пиве. Так всегда бывает. — Я засыпала на ходу, одурманенная алкоголем, выпитым на голодный желудок. Сколько пива я выпила? Пять? Шесть? Дин запросто прикончил столько же, хотя, похоже, хорошо справлялся с последствиями. Пристально посмотрела на него.
— Значит ли это, что мы сейчас напьемся и снова пойдем целоваться?
Дин усмехнулся, вставая на ноги и протягивая руки, чтобы помочь мне подняться.
— Я думаю, что один из нас уже пьян.
Я скользнула к нему, мои ноги, казалось, не способны стоять самостоятельно, и засмеялась, когда он потянулся, чтобы поймать меня, притягивая мое тело к своему. Его обнаженная грудь была такой горячей и приятной на ощупь, что я немедленно провела руками от его шеи вниз по плечам. Дин, должно быть, самый красивый мужчина, с которым я когда-либо спала, с самыми широкими плечами, самым красивым загаром и этой хитрой улыбкой, которая делала сумасшедшие вещи с моими коленями. Я сосредоточилась на его губах и поняла, что он ухмыляется даже сейчас, что, вероятно, объясняло, почему мне трудно стоять на ногах.
— Привет, — проговорила
— Давай уложим тебя в постель, — сказал он, обнимая меня за талию и удостоверяясь, что моя рука лежит у него на плечах. Я позволила ему вести меня, пока он наполовину шел, наполовину тащил меня в спальню, а комната кружилась вокруг меня.
Мой желудок неприятно сжался.
— Ты в порядке? — прошептал Дин. — Ты просто очень побледнела.
— Я не очень хорошо себя чувствую, — сказала я слабым голосом, пытаясь оттолкнуть его.
К моему удивлению, Дин подхватил меня на руки и понес в ванную, где поставил на пол рядом с унитазом. В животе у меня все перевернулось, я застонала и опустилась на пол рядом с ним, прижавшись щекой к холодному белому фарфору.
— Слишком много пива и слишком много непривычной еды, — сказал Дин, гладя меня по волосам, которые упали мне на лицо. — Ты собираешься болеть?
Я закрыла глаза, как будто это могло помочь моему желудку.
— Пока не знаю.
Дин ушел, и это простое действие заставило мой желудок сжаться еще больше. От мысли о том, что мне плохо, видимо, и ему подурнело.
Я не могла его винить. Мы только что отмылись после двух недель грязи. Тем не менее, мне было стыдно, что оттолкнула его, и я закрыла глаза, лежа неподвижно и молясь, чтобы тошнота прекратилась.
Но этого не произошло.
Через минуту или две кто-то пошевелился, и я открыла глаза, чтобы увидеть Дина, стоящего рядом со мной, предлагающего мне кусок хлеба и стакан воды. Я удивленно уставилась на него, когда он протянул мне хлеб.
— Тебе нужно это съесть и выпить. — Я застонала от этого зрелища, но он настаивал. — Еда для профилактики похмелья — поверь мне.
И он сунул кусок мне в руку и не двигался с места, пока я не начала откусывать маленькие кусочки хлеба. Когда я закончила с этим, он протянул мне стакан воды и смотрел, пока я не допила его тоже.
— Спасибо, — тихо сказала я. Я не знала, что и думать о его задумчивом возвращении. Он мог бы оставить меня на полу и заснуть, и я бы не думала о нем хуже, но это было... поразительно. И очень мило. — Я чувствую себя лучше, — добавила я.
— Ты будешь в порядке, когда отоспишься, — сказал он мне и помог подняться на ноги. На этот раз мы двигались медленнее, с большей осторожностью, чтобы не расстроить мой желудок еще раз.
Мы вернулись в маленькую спальню, и я посмотрела на две односпальные кровати. Тонкое одеяло покрывало каждую из них, и белые подушки казались привлекательными. Я присела на край ближайшего, и Дин помог мне забраться в постель, накрыв меня одеялом. Я подняла голову, чтобы посмотреть на него, и он быстро поцеловал меня в лоб, а затем подошел к своей кровати.
Кровать — впервые за две недели. Так приятно.
Спать в ней оказалось невозможно. Через несколько минут под одеялами стало жарко, они липли к моей коже, и чувствовала, что задыхаюсь. Крошечная кровать казалась слишком мягкой, и я металась взад и вперед в постели, несчастная. Как будто мне чего-то не хватало, и это раздражало меня так сильно, что спать было физически невозможно.