Грешный ангел
Шрифт:
Элай опустился на стул. Он не хотел, чтобы этот дурной день закончился совсем плохо. Его самого удивила сдержанность, с которой он заговорил.
– Не сомневаюсь, что ты могла бы избавить Кэтти от этой печальной участи, не предлагая взамен себя.
– Я сделала это назло тебе, – призналась Бонни. Такая откровенность нередко выручала ее.
– Я была… я и сейчас еще очень зла на тебя.
– Из-за того, что по-твоему я связан с Эрлиной? – тяжело вздохнул Элай.
– Ты поступил очень жестоко, Элай, – сказала Бонни, все еще держась на расстоянии от него.
Он почувствовал не только обиду, но отчасти и удовлетворение.
– Ведь ты ясно дала мне понять, что не хочешь спать со мной в одной постели, Бонни.
Они вспыхнула.
– Поэтому ты нашел другую постель!
– Я спал в своей постели, – проговорил Элай, – в своей постели и совершенно один, хотя и в пансионе Эрлины.
– Какое прекрасное оправдание не только для тебя, но и для Эрлины.
Он поднял ее подбородок и заставил Бонни взглянуть себе в глаза.
– Я повторяю, что не нарушал свои обеты ни с Эрлиной Кэлб, ни с какой другой женщиной.
Он почувствовал, как она вздрогнула. Теперь он проклинал себя за то, что подорвал веру Бонни в себя еще тогда, в Нью-Йорке. А тут еще и Консолата!..
Бонни хотела ответить ему, но кто-то постучал в дверь.
– Я посмотрю, кто внизу, мэм, – откликнулась девочка.
Элай закрыл глаза и выругался. Ну, почему ему никогда не удается сказать Бонни все, что он хочет и должен ей сказать!
Сэт стоял на пороге в индейском шлеме, держа Розмари за руку. Он был так забавен, что Бонни рассмеялась, хотя слезы еще стояли у нее в глазах.
– Прошу прощения, миссис Мак Катчен, – добродушно пробормотал Сэт, – но мисс Роз кажется, проголодалась.
Бонни бросилась к девочке и прижала ее к себе.
– Спасибо, Сэт. Почему бы тебе не зайти?
Сэт перевел взгляд с Бойни на Элая и поспешно сорвал с себя перья. Сэт всегда сочувствовал Бонни, но сейчас она молила Бога, чтобы адвокат не вздумал вмешаться в их разговор: это только повредило бы ей.
– Это зависит от того, – начал Сэт, – собирается ли мистер Мак Катчен остаться здесь. Ты готов поехать сейчас, Элай?
– Нет, Сэт, не готов. Но я хочу, чтобы ты отвез Розмари и Кэтти к Джиноа.
– Конечно, – согласился Сэт, – я только…
Он не успел закончить. На лестнице послышались торопливые шаги. Бонни повернулась посмотреть, что заставило Кэтти так спешить. Реальность превзошла ее ожидания.
Глаза Кэтти округлились, лицо пылало.
– Мэм, вы не поверите! Внизу ваш отец… он прямо из Ирландии!
Чтобы не уронить дочь, Бонни поставила Розмари на пол, а сама опустилась на стул.
– Мэм? – Кэтти, явно встревоженная, вопросительно посмотрела на Бонни.
Элай выскочил из кухни, не проронив ни слова. Его шаги раздались на наружной лестнице, Бонни закрыла лицо руками.
– Мне кажется, что вы не особенно рады, – заметил Сэт, – могу ли я чем-нибудь помочь вам, миссис Мак Катчен?
Бонни собралась с мыслями.
– Пожалуйста, отвези Роз и Кэтти к Джиноа.
Кэтти смутилась.
– Мэм, вы, в самом деле, хотите, чтобы я уехала?
– Да, – ответила Бонни, ожидая, что вот-вот появится отец. – Все правильно, Кэтти. Пожалуйста, отправляйся с мистером Кэллаханом.
Услышав, как за Кэтти закрылась дверь, Бонни поднялась – на пороге стоял Джек Фитцпатрик. Он был все еще привлекателен, хотя его темные волосы поредели, а нос стал заметно краснее.
– Ты хорошо следишь за магазином, – сказал он вместо приветствия, – спасибо тебе за это.
Бонни растерялась. Она никогда не была особенно близка с отцом, хотя считала долгом посылать ему деньги после его загадочного бегства в Ирландию. Сейчас она со смущением думала о том, что из-за него едва не потеряла магазин. После того, как она с такими усилиями удержала магазин на плаву, ей чуть было не пришлось отдать его Форбсу.
– Я не ждала тебя, – проговорила Бонни.
Джек Фитцпатрик засмеялся. Он был в дешевом костюме, сильно измятом в вагоне. Хотя он провел в Нортридже не более получаса, от него пахло спиртным.
– Кажется, ты не слишком рада меня видеть, – заметил он, располагаясь за столом. – Я немного проголодался, так что если не возражаешь…
Бонни возражала – ох, как она возражала! И все же приготовила ему яичницу.
– Хорошая девочка, – одобрительно сказал отец. Бонни заставила себя повернуться к Джеку Фитцпатрику.
– Ты вернулся навсегда? – спросила она.
Отец улыбнулся и кивнул. Его лицо заросло щетиной, и он явно давно не мылся.
– Кажется, ты не очень-то довольна этим, дочка.
Бонни кипела от возмущения.
– Я была не очень довольна, когда уплатила твои картежные долги в «Медном Ястребе», – ответила она, со стуком поставив тарелку перед отцом, – это обошлось мне в пять тысяч долларов.
– Но пять тысяч ты заработала, торгуя моими товарами в моем магазине, – уточнил Джек Фитцпатрик, убежденный в своей правоте. – Я скоро женюсь. Жить мы будем здесь.
Бонни положила на стол нож и вилку, достала хлеб и масло.
– Кто же у тебя на примете? На ком ты собираешься жениться?
– О, всегда найдутся вдовы, готовые вступить в брак с деловым человеком. Не думаю, что невесту трудно найти.
Едва сдерживая ярость, Бонни заварила чай.
– Так вот оно как! Через столько лет ты собираешься осесть здесь и забрать у меня магазин, хотя я едва сумела сохранить его!
Брови на испитом лице удивленно поднялись.
– Ты замужем, и о тебе заботится муж. Богатый человек, между прочим. Зачем же тебе магазин?