Грэйс
Шрифт:
Дормер же не тратя времени на прощания и прочие расшаркивания быстрым шагом направился в кабинет. Пришедшая в себя Голди, поспешила в след за ним. Открыв дверь, которая закрылась несколькими мгновениями ранее, Голди с чувством сказала:
– Спасибо!
– Не за что, – не поворачиваясь ответил Домер и продолжил что-то выискивать на полке в шкафу. Голди снова закатила глаза и решила разделаться с этим поскорее:
– Я благодарю Вас за помощь, милорд, и благодарю за доверие должности экономки, однако я уже подыскала работу в городе и..
– Сколько ты получала, работая горничной? – не останавливая
– Сорок серебряников в месяц, – ответила Голди, которая уже потихоньку привыкала к отсутствию манер у милорда графа.
– За работу экономкой будешь получать сотню, – сказал Дормер и, наконец, достал из шкафа какие-то документы и начал раскладывать их на стол.
– Вы делаете это из-за того, что Шеридан просил присмотреть за мной? – растеряно спросила Голди.
– Только из-за этого, – впервые Дормер взглянул ей в глаза, – И учти, хоть Шеридан и просил присмотреть за тобой – уговаривать не стану.
– И не надо, – фыркнула Голди, – Так и быть, за сто серебряников потерплю Ваше недовольное лицо.
Дормер снова посмотрел на неё, удивлённо подняв брови.
– Доброго вечера, милорд, – попрощалась Голди и покинула кабинет.
Глава 8
Работать в коллективе, где почти каждый тебя ненавидит – сомнительное удовольствие… если ты простая рядовая горничная. Но вот если ты экономка, то тебя не только ненавидят, но и боятся! Голди, хоть и была натурой немстительной – однако удовольствие от процесса всё же получила. Она освободила гостевые апартаменты и с удовольствием вселилась в отдельную комнату экономки в крыле для слуг. Провела ревизию имущества особняка и кладовой, устроила чистку всего столового серебра, фарфора, гостиной люстры и даже ковров, перетасовала персонал, добралась до прачечной, погреба и чердака. А почувствовав, что хорошенько нагнала страх на весь штат прислуги – успокоилась и взяла выходной.
Весь день она провела в хлопотах по приведению в порядок собственного невеликого гардероба, штопала носки, чулки, пришила подкладку от пальто. Дошла до города и прикупила новый шарф. А вечером, сидя на кухне, печально наблюдала, как кухарка молча делает работу, не говоря ни слова и искоса беспокойно поглядывает на неё.
– Что случилось, Донни? – не выдержала она, – Чем я провинилась перед тобой?
Кухарка продолжала обеспокоенно молчать и только ожесточённее начала стучать ножом по разделочной доске.
Голди растроено опустила голову. Посидев так немного, она вздохнула и поднявшись из-за стола сказала:
– Мне очень жаль, если я имела неосторожность обидеть тебя, это произошло не умышленно, – а затем развернулась и решительно прошла на выход, но неожиданно была остановлена:
– Стой, – крикнула Донни и сама удивилась своей спонтанности, – Может чаю? – добавила она и пожала плечами, состроив удивлённую гримасу.
Голди в ответ улыбнулась и кивнула.
После импровизированного чаепития, отношения не стали прежними, однако лёд всё же тронулся, и Голди с миром на душе брела к себе в комнату, когда неожиданно подал сигнал маячок. Вспыхнув, он стремительно начал краснеть. А через какое-то время по контуру появилась чернота. Не теряя ни минуты, девушка побежала вниз по лестнице.
Оказавшись перед дверью кабинета, Голди не раздумывая открыла её, однако та решительно
Голди, пережившая за последние два месяца много страшных вещей, видно до конца так и не смогла восстановить своё душевное спокойствие – попытавшись снять с двери запирающее заклятие, она дрогнула во время колдовства и случайно подожгла её изнутри. Сначала из щели потянуло дымом, а затем появились небольшие игривые язычки пламени, затем вся дверь вспыхнула и отворилась. "Так даже эффективнее" – нервно подумала про себя Голди и самым решительным шагом прошла внутрь.
Дормер сидел за своим столом, мгновение назад он погасил кристалл связи, а сейчас удивлено смотрел на горящую дверь, на служанку, которая её подожгла, и ожидал от неё остановки горения и хоть сколько-нибудь правдоподобных объяснений. Однако девушка, решительно вошедшая в кабинет, объяснять, почему в его кабинете горит дверь из красного дерева, не собиралась:
– Шеридан в беде! – взволновано вскрикнула она и показала ему мигающий маячок, – Открывайте портал!
Глубоко вздохнув, он сам погасил огонь и дверь скрипя снова захлопнулась.
– Откуда у тебя это? – спокойно спросил он.
– Я понятия не имею! Но повесть его мог только он. Какое это сейчас имеет значение? Он чернеет! Открывайте портал!
– Я не могу открыть его, потому что его вешал не я, и у меня нет к нему доступа, – говоря это Дормер не моргая смотрел на сигналку.
– Не порите чепухи! – разозлилась Голди, – Вы имеете доступ ко всем сигналкам и к чему вообще захотите! Открывайте портал! Умирает Ваш единственный друг! – последние слова она выкрикнула с таким отчаянием, что Дормер на мгновение замер, затем медленно встал и ответил:
– Хорошо. Но ты пойдёшь со мной, и учти, в случае засады – ты очень дорого заплатишь.
– Да открывай же уже этот чёртов портал! – рявкнула Голди, глядя на сигналку, которую стремительно начал заполнять чёрный свет.
Дормер открыл портал, а пока он накидывал на себя и Голди пологи тишины, сокрытия и отвода глаз, она, не предупреждая, решительно вошла в него. Графу пришлось быстро следовать за ней.
И вот если бы Голди не занялась самодеятельностью, он бы с помощью магического поисковика разведал обстановку и сразу вызвал подмогу, но после прохождения через пространство – портал сам захлопнулся, а Дормер имел ужас наблюдать следующую картину:
В каком-то неизвестном подземелье шестеро неизвестных (а судя по ауре – сильных боевых магов) – пытали прикованного к стене Шеридана, который был без сознания, с серьезными увечьями.
В момент их выхода из портала, его как раз пытались привести в чувства. Сокрытые пологами Дормер и Голди не обратили на себя внимания магов, и Дормер, умеющий творить даже пространственную магию без сильных колебаний и отдачи с благодарностью вспомнил своего главного учителя и уже собирался послать сигнал помощи и незаметно оглушить магов, когда, судя по всему, совсем потерявшая страх и голову Голди, накрыла Шеридана каким-то невероятно кривым и несуразным щитом, который со внутренней стороны начал восстанавливать Шеридана, а со внешней – хлюпать и плеваться какой-то слизью.