Грезить в Городе Печалей
Шрифт:
Маркус недоверчиво посмотрел на младшего брата.
— Тебе напомнить, что я был призван на военную службу против воли и ненавидел каждый миг своей службы?
— Рейнджеры — это другое. Мы не просто военная организация. Мы нечто большее.
— Похоже на подобие культа, если хочешь знать мое мнение, а я ненавижу это еще больше, чем армию.
— Нет, это не так. Быть рейнджером — это больше, чем быть просто солдатом. Это призыв к служению. Первый Рейнджер провозгласил, что наша первейшая обязанность — это сохранение Жизни. В этом заключается наше предназначение.
— Мы
— Рейнджеры не подчиняются касте воинов или какой-либо другой минбарской организации. Первый Рейнджер — землянин, и большая часть рейнджеров — люди. Первый Рейнджер говорит, что это связано с тем, что Земле грозит такая же опасность, как и Минбару. Она исходит от этих Теней, поэтому мы обязаны вступить в эту войну. Первый Рейнджер сказал…
— «Первый Рейнджер сказал», — сказал Маркус, передразнив его, — Ты говоришь как будто он глава культа.
— Джеффри Синклер — замечательный, но вполне обычный человек, всецело преданный Земле, — серьезно сказал Вильям, а потом засмеялся над своими словами. — Так говорят. Я тоже так считаю, хотя наша база и находится на Минбаре. Он совсем не похож на главу культа.
— Ладно, я читал о вашем Первом Рейнджере, как и все вокруг. Это не тот ли самый Джеффри Синклер, что был захвачен минбарцами во время войны? Не тот самый Синклер, который был отправлен на Минбар в качестве посла доброй воли по требованию минбарцев? А потом пытался изображать, будто бы обладает большими полномочиями, чем были у него на самом деле? Складывается впечатление, что он порвал с родиной. Кто знает, что у него действительно на уме?
— Ты не должен верить всему, что пишут в газетах, Маркус. И не доверяй тому, что в эти дни слышишь от официальных представителей правительства Земли. Не думал, что придется об этом напоминать тому, кто вырос в колонии. На Земле что-то происходит. Верю, что рейнджеры однажды могут понадобиться, чтобы помочь разобраться и с этим. Вернись со мной на Минбар, и ты сам все увидишь. Я рассказал Первому Рейнджеру все о тебе, и он согласился поговорить с тобой и попросить тебя присоединиться к нам.
— У меня есть дело, — сказал Маркус, когда тот запнулся. — Проклятие, Вилли, я рад видеть тебя, даже если мы не в состоянии сказать пару слов без того, чтобы не сорваться на крик. Но, веришь ты или нет, я люблю тебя и беспокоюсь за тебя, потому что ты мой брат. Ты тратишь жизнь, прыгая от одного к другому, никогда не увлекаясь чем-либо надолго. Почему я должен верить тебе, что эта затея с рейнджерами окажется более значительной, чем любое из твоих прошлых увлечений?
— Потому что это совсем другое. Это важно. Потому что я действительно делаю что-то важное. Это то, к чему я стремился всю свою жизнь, я это чувствую. Рейнджеры представляют собой нечто большее. Если бы ты только поехал со мной на Минбар и встретился с Джеффри Синклером…
— Вилли, ты ведешь себя как дурак, — нетерпеливо сказал Маркус, — гоняешься за легендой, играешь в героя. Посмотри на себя в этом нелепом наряде: ты прикидываешься легендарным минбарским солдатом, возможно, рискуешь собственной жизнью, и ради чего? Ладно, братишка, если это делает тебя счастливым, хорошо. Но не пытайся втянуть в это меня. Я живу реальной жизнью, делами, которыми надо заниматься.
Вильям откинулся назад, вздохнул, посмотрел на потолок, а потом снова перевел взгляд на Маркуса.
— Знаешь, ты можешь быть забавным, — сказал он, усыпляя бдительность Маркуса, — у тебя был самый быстрый ум и самое лучшее чувство юмора, из всех, что я когда-либо встречал. Когда мы были детьми, для меня было достаточно просто побыть рядом с тобой, чтобы почувствовать себя лучше, что бы ни случилось. Теперь посмотри на себя. Ты мрачен как туча. И это ты называешь настоящей жизнью? Ты сам докатился до этого. Ты говоришь, что я дурак, бессмысленно рискующий жизнью. Но я счастлив. И я изменился к лучшему. Можешь ли ты сказать то же самое о себе?
Маркус не ответил. Действительно, что-то изменилось в его младшем брате. Он выглядел более зрелым, более уверенным в себе, чем Маркус мог предположить. И, тем не менее, это был все тот же Вильям, с теми же привычками. Непохоже, чтобы Вильяму промыли мозги, как сперва опасался Маркус. Он вел себя как тот, кто нашел себя. И, все же, все это было так нелепо — все эти Тени и рейнджеры и все прочее.
— Полагаю, ты улетишь на минбарском корабле? — наконец сказал Маркус. В его словах прозвучало нечто большее, чем легкое сожаление.
— Нет, — сказал Вильям, как будто приняв решение, — Они улетят без меня. А я сяду на следующий корабль. Мы так и не закончили наши дела. Ведь чтобы продавать рейнджерам квантий–40, вовсе не обязательно испытывать к ним симпатию, не правда ли?
Маркус впервые улыбнулся. Он не хотел признавать этого, но ему было бы приятно, если его брат побудет с ним еще немного.
Глава 16,
в которой непредсказуемое гиперпространство сначала загоняет Кэтрин Сакай в западню, а потом помогает из нее выбраться
Кэтрин Сакай сохранила записи и закрыла базу данных. Последняя остановка у планеты UTC67–02C, носящей кодовое название Мьоллнир, уже превратилась в очередную запись в бортовом журнале, и в законченный отчет, готовый к отправке на базовый корабль, ожидающий ее у зоны перехода, что находилась в четырех днях пути отсюда в гиперпространстве.
Она никогда не испытывала особой радости от пребывания в гиперпространстве, к тому же один день работы на орбите планеты был таким же скучным, как и две предыдущие остановки. Скучным, но не безуспешным. Мьоллнир оказался таким же щедрым, как и Глазир, что смягчило ее разочарование от четвертой планеты — UTC59–02B, или Скирнира. В любом случае, две удачные попытки из пяти — это высокий процент. Трюм «Скайденсера» был битком набит собранными образцами почвы и камней, которые она везла назад вместе с подробными отчетами и собранной информацией. Сакай полагала, что все это должно осчастливить кого угодно.