Грезы андроида

Скальци Джон

– Самый первый, – сказал Крик. – Ответ верный?

– Ну, ты же понимаешь, – сказала Робин. – Девушки любят особое отношение.

Она нырнула под струю, смыла краску и вытянула руку.

– Полотенце.

Крик сдернул полотенце с крючка и подал ей. Робин вытерла волосы и посмотрел на Крика.

– Как я выгляжу? – спросила она.

– Как брюнетка, – сказал Крик.

Робин бросила взгляд в зеркало.

– Тьфу. В старших классах как-то пробовала черный. Тогда не пошло. И сейчас не пошло.

– Не так уж и плохо, – сказал Крик. – Отвлекает внимание

от прически.

– Гарри, что такое у меня в ДНК? – спросила Робин. – Ты сказал, что в моей ДНК есть что-то особенное, и все остальные ее носители мертвы. О чем речь?

Крик встал.

– Не думаю, что сейчас подходящий момент, чтобы вдаваться в детали, – сказал он. – Нам надо успеть на челнок, если мы хотим попасть на корабль.

Он повернулся к выходу.

Робин шагнула вперед и встала между ним и дверью.

– А я думаю, что сейчас идеальный момент, – сказала она. – Какие-то люди пытаются меня убить из-за моей ДНК. Думаю, я имею право знать, почему. Думаю, ты должен сказать мне прямо сейчас, Гарри.

Крик посмотрел на нее.

– Помнишь, что я искал, когда пришел к тебе в магазин? – сказал он.

– Ты искал овцу, – сказала Робин.

– Верно, – сказал Крик.

– Что верно?

– Я искал экземпляр определенной генномодифицированной породы овец. По крайней мере, так я тогда думал. Но выяснилось, что я искал тебя.

Робин несколько секунд смотрела на Крика, а потом врезала ему в челюсть.

– Будь оно все проклято! – сказала она, отступая в ванную.

Крик помассировал челюсть.

– Было бы очень неплохо, если бы ты перестала меня бить, – сказал он.

– Я не чертова овца, Гарри! – закричала Робин.

– Я не говорил, что ты овца, Робин, – сказал Крик. – Я сказал, что я думал, что ищу овцу. Но твоя ДНК частично совпадает с ДНК овцы, которую я искал.

– Я выгляжу так, как будто у меня есть овечья ДНК? – спросила Робин. – Может быть, я покрыта шерстью?

– Нет. Эта часть генома у тебя отключена. Это мусорная ДНК. Она ничего не делает. Но это не значит, что ее нет, Робин. Она есть. Чуть меньше двадцати процентов твоей ДНК – от той породы.

– Ты врешь, – сказала Робин.

Крик вздохнул и опустился на корточки, прислонившись к двери.

– Я видел фотографию твоей матери, Робин. Твоей биологической матери. Она была генноинженерным гибридом человека и животного. Она была одной из тех, кто было создан больным ублюдком ради шантажа. Этот человек позволил твоей матери забеременеть и модифицировал эмбрион in utero – гарантировал тебе жизнь. Она была не совсем человеком, Робин. Мне очень жаль.

– Родители рассказывали мне совсем другое, – сказала Робин. – Они рассказывали, что она была бездомной и умерла, рожая меня.

– Не думаю, что им были известны подробности, – сказал Крик. – Но она и в самом деле умерла, рожая тебя.

Робин вцепилась в край раковины и сползла на пол, сотрясаясь от рыданий. Крик подошел к ней и обнял.

В дверь постучали. Фиксер просунул голову в щель.

– Все в порядке? – спросил он.

– Все замечательно, – сказал Крик. – Просто день выдался хлопотный.

– С хлопотами мы еще не закончили, – сказал Фиксер. – Нам надо сделать фотографии, чтобы я смог закончить паспорта. Вы готовы?

– Еще пару минут, – сказал Крик.

– Нет, – сказала Робин и опять ухватилась за раковину – на сей раз, чтобы подняться. – Мы готовы. Мы уже готовы.

– Хорошо, – сказал Фиксер и посмотрел на ее волосы. – Как сфотографируемся, я дам вам шляпу.

Он вышел.

– Вот за что ты переплачивал, – сказала Робин, слабо улыбнувшись Крику.

– То есть ты в порядке? – спросил Крик.

– О, конечно, – сказала Робин. – Сегодня меня пытались убить, меня ищет полиция и я только что узнала, что каждый год, на Пасху, я поедала своих родственников под мятным соусом. Я в полном порядке.

– Порода эта очень редкая, – сказал Крик.

– И что?

– И то, что родственники были не очень близкие, – сказал Крик.

Несколько секунд Робин его рассматривала. Потом расхохоталась.

* * * * *

Где Чаки? – думал Фиксер, падая спиной вперед с лестницы в подвал. Где, черт побери, моя собака?

Фиксер беспокоился о собаке из-за того, что когда он открыл дверь на первый этаж магазина, то обнаружил двух мужчин и здоровенную тварь. Этого просто не могло быть: Чаки был акита, которые могут сколь угодно долго хранить молчание в обществе друзей и родственников, но разражаются бешеным лаем, стоит незнакомцу только приблизиться к их личному пространству. Чаки так надежно предупреждал Фиксера о визитерах, что в последние пять лет он и думать забыл о дверном звонке – в нем не было необходимости. Конечно, Фиксер находился в подвале, с грохотом круша отягчающие улики и готовясь к отбытию, и мог не услышать Чаки, когда эти люди вошли в магазин. Но Чаки ни за что не перестал бы лаять, пока Фиксер не услышал, не поднялся и не сказал бы ему успокоиться. Эрго, с Чаки что-то было не так.

Фиксер обязательно поинтересовался бы об этом у мужчин в магазине, но тот из них, что оказался поближе, сразу ударил его по лицу, и он покатился вниз по лестнице. Всякие мысли о собаке оставили Фиксера, когда голова его с треском вошла в контакт с бетонным полом у подножия лестницы; когда зрение вернулось к нему, Фиксер обнаружил, что ударивший его мужчина нависает над ним, приставив к лицу пистолет. Выглядел этот человек ужасно.

– Где моя собака? – спросил Фиксер.

Мужчина криво ухмыльнулся.

– Ну разве не мило? – сказал он. – Такк!

Ему ответил писклявый голос с первого этажа.

– Чего?

– Отдай парню его собаку, – сказал первый.

Примерно через тридцать секунд Чаки скатился по лестнице и со стуком приземлился рядом с хозяином. Багрово-черный язык свисал из пасти набок. Фиксер погладил его – шкура оказалась мокрой.

– Ох, Чаки, – сказал Фиксер.

– Ага-ага-ага, – сказал мужчина. – Охренеть как грустно. А теперь вставай.

Фиксер встал.

– Чего вы хотите?