Грёзы и предостережения
Шрифт:
Легкий ветерок опалил обнаженную кожу. Острейшее возбуждение требовало немедленной разрядки. Мужские руки широко раздвинули мои ноги, и я, застонав, машинально сжала их в коленях. Потерлась прикрытой тонкой тканью мокрой промежностью о скользнувшие по внутренней поверхности бедра пальцы, желая насадиться на них.
Надо мной довлели низменные инстинкты, полностью управляя моим телом, и это уязвляло гордость и ощущение собственного достоинства. Я буквально тонула в похоти и ненасытном возбуждении, покорившись своим постыдным желаниям.
Умелые руки пробежали рваными причудливыми
Заново собирая себя по частям из разбросанных взрывом эйфории закутков, я почувствовала, как мужчины отстранились. Сразу стало холодно и до ужаса одиноко. Посмотрела по сторонам, отмечая внешнее спокойствие старших мужчин, лишь руки Нарсара непроизвольно подрагивали, когда он поправлял вздувшийся в штанах бугор. Казалось, дотронься до него сейчас, коснись губами этого спрятанного тканью орудия и он взорвется не хуже меня.
Перевела взгляд на лежащего рядом Айвира, что слегка успокаивающе поглаживал по животу, выискивая подтверждение того, что чувственный шепот мне не почудился в пылу страсти, и удовлетворенно зажмурила глаза, наткнувшись на это самое подтверждение. Большой… И только Оретт, все так же стоя у стены не проявлял никаких эмоций, он будто закаменел. Лишь стиснутые кулаки и такой же бугор выдавали его возбуждение. А если учесть, что на них, так же как и на меня действует страсть связанных с ними драконов, то можно только представить каких усилий стоит им эта сдержанность.
А я? Мне может, и немного полегчало физически от этой быстрой разрядки, но тело оставалось на взводе, ловя отголоски очередного пике драконьей страсти.
«Завела и не дала», — укоризненно покачала головой совесть.
«И ведь самой же хочется!», — вылезла на поверхность, облизывающаяся в предвкушении сладенького плохая девочка, проспавшая где-то там, на задворках моего сознания, почти всю мою взрослую жизнь.
И впервые эти двое мыслили созвучно и синхронно.
Меня влекло к ним, я не могла отрицать силу взаимного притяжения. Но мне было так это несвойственно. Мы встретились всего пару дней назад и, скорее всего, у нас ничего не выйдет. Возможно все, что нам дано это здесь и сейчас. А утро… Что ж утром я подумаю, обо всем снова. И пожалею…
Или нет?
О чем я больше буду жалеть, о ночи, точнее дне, с ними или об упущенной возможности ощутить себя желанной?
Осоловелыми от пережитого оргазма и еще не схлынувшего возбуждения глазами всматриваюсь в потолок пещерных сводов, пытаясь разобраться в себе и принять непростое для меня решение. Никогда не понимала неразборчивости в связях, всегда верила, что секс возможен только с элементами любви, но моя влюбленность растаяла как дым и подарила несколько шрамов, самые болезненные из которых оказались в душе. Все связи потом «для здоровья» и «хочу быть плохой» заканчивались моей неудовлетворенностью и нежеланием их продолжать.
И вот сейчас я впервые хотела и не просто хотела, потому что тело откликалось
Перевела взгляд на шумно дышащего возле моего уха Нарсара и прильнула к чуть приоткрытым губам сладким дурманящим поцелуем. Наслаждалась несколько долгих мгновений, а потом парень отпрянул, отпрыгнул от меня как от прокаженной, посмотрел виновато полными страсти глазами:
— Не смотри на меня так, я вообще не по девственницам.
Слова опалили круче пощечины, вызвав замешательство и растерянность. А когда парень спешно ретировался, только и успела, что проводить его недоумевающим и обиженным взглядом.
Айвир тоже встал, спокойно поправил одежду, словно и не ласкал меня всего пару минут назад. Неужели все закончилось, не успев начаться?
— Не выдумывая ничего, — прошептал прямо в губы, которые тут же накрыл поцелуем: — Я просто не хочу, чтобы наш первый раз произошел под влиянием драконов. Хочу, чтобы ты сама ко мне пришла и хотела только меня. Я буду ждать, — пообещал он мне, целуя, а после, громко выдохнув в ухо и запустив новую волну мурашек, так же быстро сбежал из комнаты.
Поежилась, мгновенно почувствовала себя брошенной и ненужной. Иррациональная обида затопила душу. Откинула назад задранную полу платья. И села на постели, напряженно вглядываясь в пещерные своды и опасаясь моргнуть, чтобы не вызвать поток слез.
— Я тебе обещал, что сегодня тебя никто не тронет, — присел рядом со мной Оретт, — мы просто сдерживаем обещание.
Посмотрела полными слез глазами:
— И оно того стоит?
Новый поцелуй обжег мои губы. Яркий, сладко-соленый, всепоглощающий он смыл последнюю преграду, давая выплеск собравшемуся кому обид и неконтролируемых эмоций.
— Не плачь, малышка. Никто тебя не обидит, — хрипло проговорил рейттар, стискивая меня в объятиях.
— Уже, — шморгнула носом я и без зазрения совести потерла раскисший нос о его куртку.
Слезы обиды и злости хлынули из глаз и никак не хотели останавливаться.
— Что уже? — спросил Оретт, но не отстранился и не попенял, лишь вложил в руки кусок тонкой ткани, напоминающий носовой платок.
— Уже обидели! — пробормотала, обиженно сопя, высморкалась и вернула платок.
— Глупая, какая же ты еще маленькая и глупая, — голос стал еще более низким, а моя ладошка утонула, спрятавшись в его широкой ладони.
— Я не маленькая. Мне уже двадцать восемь лет. Или как тут у вас говорят весен! — под влиянием эмоций выдала я страшную тайну, но мне надоело юлить, скрываться, быть сильной. И если еще несколько минут назад я хотела быть желанной, то сейчас я мечтала быть слабой и беззащитной.
«И рыцаря мне на белом коне, чтоб пришел и сразил всех врагов!», — скептически хмыкнула живущая внутри язвительность, напоминая, что мой опыт веры в сказки вышел ожидаемо реалистичным и принц оказался непросто с гнильцой, а изрядно прогнившим.