Грёзы Космоса

Кропотин Сергей Николаевич

– Сучка! Ты хочешь выкинуть меня на улицу без гроша в кармане! Так ты мне отплатила за эти три года!

– Это ты мне отплатил! Я не ожидала от тебя такой низости! Ведь Сандра больна! Убирайся, не хочу тебя видеть!

– Пять тысяч!

Я поднялся по ступеням. Парочка, занятая выяснением отношений, меня до сих пор не замечала. Толстая спина мужчины мешала мне пройти. Я взял его за воротник и дёрнул вниз. Мужчина от неожиданности, перелетев через все ступеньки, плюхнулся в грязь. Из его горла раздался сдавленный визг. Я вынул из кармана пачку банкнот и кинул толстяку на грудь.

– Уходи, – бросил я через плечо.

Даже не оборачиваясь,

я был уверен, что он дрожащими от возбуждения пальцами схватил деньги и, не пересчитывая, засунул их себе в карман, собираясь уходить. Я его недооценил. Толстяк развернул меня и сжатой в кулак рукой врезал мне в челюсть. В глазах вспыхнули белые звёзды. От неожиданности я чуть не потерял равновесие. Мой ответный удар был к стыду очень слаб и не помешал толстяку вновь ударить, что разбудило во мне холодную ярость. Несколько моих быстрых ударов кулаками заставили противника сменить тактику. Толстяк стал пытаться свалить меня в грязь, пользуясь своим преимуществом в весовой категории. Я врезал ему коленом в живот, и, когда он согнулся пополам, принялся лупить его локтём по спине. Его мощных ударов в пылу драки я не чувствовал. Он обхватил своей сильной рукой мою шею и стал пригибать меня к земле, я рывком кинул своё тело назад, и мы вместе упали на спину, подняв фонтан грязных брызг. Встали мы одновременно. Его ужасный удар лбом в переносицу чуть было не вырубил меня. Я всё же устоял и умудрился накинуть ему на голову его же куртку и принялся бить по ней. Толстяк с трудом вырвался, и я проводил его пинком. Он увернулся и остановился слегка в отдалении. Несколько секунд, тяжело дыша, мы обменивались мрачными взглядами. Наконец, толстяк, видимо, удовлетворённый дракой и полученными деньгами, повернулся к женщине, которая с веранды наблюдала за боем, и сказал, задыхаясь:

– Ты ещё об этом пожалеешь!

После этого он удалился в темноту медленной гордой походкой непобеждённого человека. Женщина снизошла ко мне с веранды и ровным голосом спокойно сказала:

– Благодарю вас.

Ростом она была вряд ли выше меня, что мне невольно льстило. Лица я не мог разглядеть, так как источник освещения находился за её спиной.

– Пустяки, – отмахнулся я, пытаясь восстановить дыхание.

– Для вас пять тысяч пустяки? – Таким же ровным голосом удивилась она.

– Кто же вы такой?

– Скиталец, – ответил я честно.

– Вот как? А как вас зовут?

– Скит, – я улыбнулся.

– Очень странно, но, тем не менее, приятно. Я Аманда. Идёмте в дом, вам необходимо привести себя в порядок.

Похоже, эта женщина привыкла, что бы её волю выполняли неукоснительно. Что ж, подобные просьбы я готов выполнять без пререканий. Мы поднялись по ступеням в прихожую, и Аманда обернулась ко мне. Я почувствовал разочарование: у моей покровительницы было некрасивое мальчишеское лицо, покрытое веснушками, пронзительные глаза серого цвета, редкие медные волосы. Впрочем, что-то в ней меня притягивало, и я вновь расплылся в улыбке. Аманда с интересом рассматривала меня.

– Сбросьте всю вашу одежду здесь у порога.

– Что, уже?

Уголки её губ дрогнули.

– Вы перепачкаете мне весь дом. Раздевайтесь.

Действительно, грязь с меня буквально лилась. Я быстро разоблачился, оставшись в плавках. Аманда обвела меня оценивающим взглядом:

– Смущение точно не является вашим пороком.

– По-моему, пора переходить на «ты», пока я всё ещё в трусах.

Аманда рассмеялась:

– Пойдём в ванную, любитель плоских шуток.

«Та ещё Джоконда», – подумал я и двинулся за ней.

Роскошью дом не изобиловал, но, вероятно, по здешним меркам достаток этой семьи был выше среднего. В ванной висело большое зеркало, и у меня появилась возможность разглядеть собственную разукрашенную физиономию.

– Да, Руслан тебе неплохо начистил.

– Руслан – это тот приятный милый толстячок, с которым у меня буквально пару минут назад возникли небольшие разногласия, которые пришлось решать методом приложения определённого физического воздействия? – Утвердительно проговорил я, оценивая ущерб, нанесённый моей внешности «приятным милым толстячком». Ущерб был немалым, и ещё не скоро я могу появляться в приличном обществе. Пока, впрочем, мне хватало общества Аманды.

– Ничего! – Бодро произнёс я. – Ему тоже неплохо досталось. Он твой муж?

– Был. Вот мыло и полотенце. Приводи себя в порядок. Я пока подыщу тебе чего-нибудь из отцовских вещей. В Руслановых тряпках ты точно утонешь.

Аманда вышла. Я ещё немного поглазел на то, что осталось от моего лица, и полез под душ. Когда Аманда вернулась, я ещё только намыливался.

– Фу! Какой ты медленный, – возмутилась Аманда из-за двери, – в армии никогда не был?

– Да разве теперь упомнишь, где я был? Я прожил гораздо больше жизней, чем ты думаешь.

– Ага, ты сторонник теории переселения душ.

– Вообще-то, нет. Кстати, про душ, я выйду через пять минут.

– Тогда я тоже успею переодеться. Как закончишь, проходи в комнату.

Закончив плескаться, я приоткрыл дверь, увидел горку одежды на полу, и, воровато озираясь, втащил её в ванную. Рубаха и штаны оказались по длине чуть велики, но в них было уютно. Следуя просьбе новоиспечённой знакомой, я прошёл в комнату. Обставлена она была со вкусом: диван, кресла, посреди столик, у стен книжный шкаф и буфет с фарфоровой посудой. Я подошёл к книгам, изучая корешки. Пушкин был знаменит и в этом мире. «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» Потом я опробовал на мягкость диван. Испытание диван выдержал на «отлично», и я решил его не покидать до появления моей некрасивой, но милой повелительницы. Ждать долго не пришлось. Аманда переоделась в длинное красное платье на бретельках с впечатляющим вырезом и распустила волосы. В руке она держала бутылку красного вина. Я опять растянулся в улыбке. Похоже, так часто я ещё не улыбался со времени всех своих смертей.

– Я подумала, что ты не откажешься немного расслабиться после всех волнений. Это вино разлито ещё до войны.

– В такой чудесной компании я готов пить и не столь дорогие напитки, – я не переставал улыбаться.

Аманда, поставив вино на столик, достала из буфета бокалы. Когда я разлил вино, она спросила:

– За что пьём?

– За синяки Руслана. Пусть их окажется больше, чем у меня.

Аманда рассмеялась. Моё мальчишество её веселило. Она сделала глоток, а я осушил бокал до дна. Вино было приятным и крепким.

– А твой отец не обидится, что я в его одежде?

– Не знаю, он давно умер.

– Прости.

– Ничего. Мы привыкли к смерти. Отец умер во время бомбёжки, а моя мама через полгода от лучевой болезни. Мы живём вдвоём с сестрой, но после всех ужасов войны она сошла с ума. И Руслан этим воспользовался…

– Мой город тоже бомбили.

– И что?

– Я погиб.

Аманда предпочла пропустить мои слова мимо ушей. Она сидела рядом со мной. Я вновь налил вина.

– За всех погибших в этой страшной войне, – сказал я.