Грезы наяву
Шрифт:
Глава 27
Накануне Рождества Алекс вернулся домой пораньше. Но только для того, похоже, чтобы увидеть отъезжавшего от крыльца Хэндерсона. Пальцы Алекса сами собой вцепились в пакет, который он хранил у себя на груди, как будто вся его ненависть сосредоточилась вдруг на этих бумагах. Нужно все-таки сказать Эвелин, чтобы держалась подальше от своего адвоката. Алекс думал, что просто выгнать Хэндерсона из дома будет достаточно, но тот оказался настырнее. Может, давно стоило передать бумаги властям, и черт с ним, с семейством Аптонов? Награды за благородство ждать
Но беда была еще и в том, что он сам оказался невольно связан с контрабандистами. Сначала нужно закрыть им доступ на свои корабли, на склады Эвелин. Это главное. Потом еще эти обвинения против Эвелин… Кроме того, новости из колоний приходили одна тревожнее другой. Все это, вместе с необходимостью решать текущие проблемы такого обширного предприятия, как «Грэнвилл Энтерпрайз», сплеталось в запутанный клубок. Такой в один день не распутаешь.
Он все же выкроил время, чтобы купить всем подарки к Рождеству, но теперь думал, что лучше бы использовал это время, охраняя двери собственного дома.
Едва сдерживая гнев, Алекс вошел в холл и столкнулся с Рори и семейным адвокатом. Не требовалось много ума, чтобы по выражению их лиц догадаться, что разговор шел о нем. Алекс выругался про себя и с вежливой улыбкой ждал, пока они подойдут. Разговор с Эвелин опять откладывался.
Рори крайне редко выражал свои чувства по отношению к партнеру, но тут с улыбкой похлопал Алекса по плечу:
— Решил наконец передохнуть? Работать не с кем, все закрыто перед Рождеством?
— Да, что-то вроде того. А что тебя привело сюда? Не пора ли быть дома и распевать с женой рождественские гимны? Думаю, и мистер Фарнли работает на нас вполне достаточно, чтобы иметь право отдохнуть в праздники.
— Я уже собрался домой, — заверил Фарнли. — Очень рад был ближе познакомиться с вашей супругой. Замечательного ума женщина. Поздравляю вас! Другие на вашем месте могли бы и не заметить этих качеств.
Да, учитывая то, что наследники графских титулов и не подумали бы искать себе жену там, где нашел он, усмехнулся про себя Алекс. С другой стороны, не многих светских красавиц прельстил бы брак с человеком, который, как ни суди, занимался торговлей. Граф, правда, называл это «инвестированием», но для него, может, так и было. Он сделал свое состояние и не особенно стремился заработать еще. У Алекса положение было другое. Основная часть наследства после смерти отца Эверетта отошла к Элисон. А со смертью самого Эверетта почти все его состояние перейдет к Дейдре и его дочери на Барбадосе. У Алекса останется только то, что он сам заработает. Поэтому ему ничуть не казалось странным, что и жену себе он выбрал из «трудящегося сословия».
— Эвелин и я прекрасно подходим друг другу, — ответил он самым серьезным тоном.
Он, правда, не понял, что здесь делали Рори и Фарнли и почему разговор коснулся Эвелин, да ему было и не до того.
Они тоже, казалось, очень спешили, и Алекс не стал их задерживать. Как только за ними закрылась дверь, он быстрыми шагами устремился по лестнице наверх. Ему хотелось посмотреть в лицо этой женщине, которая только что, почти на глазах у мужа, распростилась со своим воздыхателем.
Он вошел через гостиную, пытаясь застать Эвелин врасплох. И это у него получилось,
Алекс изучающе вгляделся в ее вспыхнувшее лицо. Не было похоже, что она лишь минуту назад вернулась с улицы. Он быстро сопоставил эти бумаги с явной озабоченностью Рори и адвоката, и на душе стало совсем плохо. Какие причины подтолкнули ее к разговору с адвокатом? Ничего, кроме развода, в голову не приходило. Эвелин, похоже, надоело ждать.
— Ты что-то хотел? — растерянно спросила она, глядя мимо него.
Ответ у Алекса был готов:
— Хотел, чтобы ты перестала встречаться с Томасом Хэндерсоном.
Он размеренным шагом пересек комнату, но, в основном, для того, чтобы скрыть раздражение и отчаяние.
— Он мой друг. И единственный человек, которого я знаю в этом городе, кроме твоей семьи. Ты не можешь мне запретить видеться с ним.
Эвелин замолчала. Она не стала говорить, что даже не виделась с Хэндерсоном, что отослала его карточку назад, потому что была занята разговором с Рори и мистером Фарнли. Алекс все равно бы не поверил. Или захотел бы узнать, о чем таком важном она разговаривала с Рори и адвокатом, что нельзя было оторваться. Эвелин боялась, что ответ ему не понравится.
— Я говорил тебе, что не желаю быть посмешищем. И пока ты моя жена, веди себя, пожалуйста, соответственно. Иначе я просто прикажу гнать Хэндерсона прочь, если он явится.
Алекс остановился перед ней и посмотрел в упор. А Эвелин вдруг захотелось так пнуть его, чтобы он на одной ноге запрыгал. Но чему бы это помогло? И она ответила со слащавой улыбкой, не пряча ненависти во взгляде:
— Прекрасно, мой лорд и повелитель. Я попрошу Томаса не приходить сюда. Я уже понимаю, как нужно вести себя в этом городе. Мы будем встречаться в другом месте… Могу я сделать для вас что-нибудь еще?
Она стояла так близко, что Алекс улавливал слабый запах-цветочного мыла, исходивший от нее, — от этого запаха кружилась голова и все сжималось внутри. Стоило протянуть руку, и он мог схватить ее, смять, бросить на ковер, и никто не услышал бы ее криков. Но он не хотел так. Кляня себя последними словами, Алекс отвернулся и отошел в самый дальний угол комнаты.
— Чего ты хочешь от меня, Эвелин? — спросил он глухим от душившей его злости голосом. — Я дал тебе полную свободу, не вмешиваюсь в твои дела. Делай, что хочешь. Я попросил Дейдру не жалеть денег на твои наряды. И моя семья, насколько я понимаю, отнеслась к тебе прекрасно. Что еще я могу сделать, чтобы ты была счастлива и не встречалась больше с этим негодяем?
Лучше бы он дал ей себя взамен всего этого, подумала Эвелин, но вслух, конечно, не сказала. Он делал для нее все, что мог. По его разумению. И, в конце концов, не виноват в том, что не любил ее. Ее пальцы машинально гладили край стола.
— Мне нужно чем-то заняться, Алекс, — наконец отозвалась она. — Я не могу сидеть целыми днями, не зная, к чему приложить руки. Дейдра сказала, что я могу вести домашнюю бухгалтерию, но это детское занятие. С лордом Грэнвиллом есть кому сидеть, кроме меня. Я тут никому не нужна.