Гриада (илл. Н.Гришина и С.Клыкова) 2-е изд. доработанное.
Шрифт:
Общественный строй метагалактиан был вершиной социального устройства — далекая, наивысшая ступень коммунистического общества. Рядом с ним коммунистическое общество Земли XXIII века выглядело, как растущий побег перед могучим, вечно зеленеющим и бесконечно развивающимся деревом. В течение миллионолетий метагалактиане выработали простой и гармоничный образ жизни, умеренность в пище, одежде и развлечениях, короткий полноценный отдых в виде своеобразного электросна и биоизлучений, равномерное чередование умственного и физического труда, богатое сочетание самых различных видов творчества у каждого человека — признак высокого развития способностей коммунистического труженика.
В течение
Напрасно я вначале опасался, что это такой же холодно-рассудочный мир бездушных Познавателен, какой существует на Гриаде. Когда я увидел залитые светом естественных и искусственных солнц парки и стадионы, заполненные радостными жителями, бурлящими энергией и жизнью, их танцы и игры, услышал выступления артистов на массовых концертах, на меня дохнуло чем-то знакомым, родным, близким…
Особенно запомнился один концерт. Он давался на широком естественном уступе в гористой местности. Красивейшие горные хребты, оранжевые от покрывавшей их растительности, кольцом охватывали огромную котловину, превращенную в парк с цветниками. Вероятно, не менее миллиона жителей присутствовало на этом концерте. Было празднество, над котловиной рассыпались фейерверки, а высоко в золотом небе горели три ослепительных знака. Гигант объяснил нам их значение: отмечался юбилей цивилизации — семьдесят пять миллионов лет!
Концентрические ряды серебристых кресел окружали уступ. Под гром аплодисментов на нем показался вдохновенный певец. Едва установилась тишина, как отовсюду зазвучала музыка. Поистине неземная музыка! До этого я был убежден, что нет ничего прекраснее земной музыки. Но эта мелодия превосходила все, что я слышал до сих пор. Тончайшая по глубине и верности отражения чувств музыка заставила сладко и радостно забиться мое сердце. Она задевала самые сокровенные струны души, поднимая волну радостной жажды жизни. Это была недосягаемая вершина искусства. Подчиняясь гипнозу музыки, я невольно закрыл глаза, весь отдавшись наслаждению. И вот в мелодию аккомпанемента влился голос певца — голос необычайной силы, в два-три раза сильнее, чем голоса певцов родной Земли, на несколько октав шире по диапазону.
Вдруг я заметил, что ничего не слышу, хотя ясно видел, что певец поет. Иногда лишь я улавливал отдельные невероятно высокие ноты. Все повышаясь, они вдруг пропадали. Наконец я догадался: когда певец брал верхние ноты, частота звуковых колебаний превышала возможности человеческого слуха.
Вот мелодия снова полилась широкой волной в диапазоне слышимости. Мне казалось, метагалактианин пел о красоте и счастье жизни, о светлой череде дней настоящего и будущего… Но, вероятно, я не мог до конца воспринять всю красоту их искусства. Сердце заныло непонятной, дотоле не испытываемой болью. Никогда мне не постигнуть внутреннего мира метагалактиан, исключительного по своему богатству и разносторонности. Мысль мучительно билась, пытаясь проникнуть в недоступное, чуждое, своеобразное, кажущееся даже сверхъестественным. Если бы прожить еще десять тысяч
…Власть метагалактиан над природой была почти сказочной. Полное познание гравитационной формы движения материи позволяло им творить чудеса. Я видел на экранах отрывок из истории освоения шестой внешней планеты, предназначавшейся для размещения избыточного населения планеты материнской.
До освоения шестая планета представляла собой исключительно мрачный мир, подавлявший воображение безрадостным унынием своих ландшафтов. Куда ни посмотришь, всюду нагромождения горных хребтов, зловещие черные скалы и осыпи, казалось, застывшие в немом изумлении перед жестокостью Космоса, абсолютно враждебного жизни. Межгорья и равнины засыпаны толстым слоем зеленоватого снега, еле светящегося отраженным светом далекого центрального солнца, яркий синеватый диск которого с шестой планеты кажется не больше медного пятака. Эти мерцающие снега — не что иное, как сконденсировавшиеся в условиях межпланетного холода тяжелые газы атмосферы: аммиак, метан и другие вещества.
Но вот сюда пришел метагалактианин. Неисчислимые армады космических кораблей всевозможных форм и размеров окружили планету. Полчища причудливых электронных механизмов, управляемых на расстоянии, воздвигли сотни куполообразных сооружений вокруг горных хребтов планеты. Автоматы-рудокопы прогрызли тысячи тоннелей под скалами и горами. Я увидел чудо, о котором раньше не смел мечтать: на приемники куполообразных сооружений была направлена вся мощь энергостанций внутренних планет. Купола загудели, зазмеились зелено-голубыми молниями.
«Генераторы антитяготения», — прошептал Петр Михайлович.
И вдруг огромные горные хребты, покачиваясь, стали медленно отрываться от поверхности планеты, словно пушинки, колеблемые дуновением ветра. Как ненужный хлам, значительная часть гор была отброшена в мировое пространство и отбуксирована затем к солнцу, чтобы, подобно лучинке, сгореть в его огненных океанах. Оставшиеся горные массивы были расположены так, чтобы обеспечить правильную циркуляцию ветров будущей искусственной атмосферы планеты. Те же генераторы антитяготения, работая в обращенном режиме, создали вокруг планеты поле тяготения как раз такой силы, какая нужна для удержания искусственной атмосферы из необходимых для жизни газов.
Начался новый этап оживления безжизненного мира. Химические установки и генераторы в продолжение десятилетий перерабатывают вещество замерзшей аммиачно-метановой атмосферы и горных пород в кислород, азот, углекислый газ, неон, аргон и другие компоненты искусственной атмосферы. Одновременно другие группы установок синтезировали воду и создавали первые обширные водоемы и целые моря. Искусственные солнца восполнили недостаток лучистой энергии от центрального светила. В необычайно короткий срок биогенераторами была выращена растительность, развитие которой неизмеримо ускорялось ионизирующими излучениями тончайших ритмов, антитяготением и микрорастворами особых биогенных стимуляторов.
Так могучий разум труженика-метагалактианина осуществил невозможную сказку: спавшая миллиарды лет косная материя планеты ожила, задышала, забурлила соками жизни. Механизмы наладили и движение потоков воздуха. Через полвека работы шестая планета была подготовлена для жизни общества численностью в два — три миллиарда человек.
— К этому прекрасному будущему и сказочному господству над природой придем и мы! — вдохновенно сказал академик.
Одна странность скоро привлекла наше внимание: когда Уо (это было имя гиганта, командира метагалактиан) показывал нам волшебные картины из жизни своей далекой родины, мы заметили резкое несоответствие в росте его соотечественников и самих гигантов астронавтов.