Григорий Распутин. Авантюрист или святой старец
Шрифт:
Императрица была оскорблена. Лили Ден вспоминала: «Дело было вовсе не в том, что письмо на клочке бумаги, адресованное Монархине, являлось нарушением этикета, а в ужасных обвинениях, ядовитой враждебности послания, которое сначала разгневало Ее Величество, а затем глубоко огорчило. Рассказывая мне об этой гнусной цидульке, Государыня горько плакала».
Смерть Распутина ничего не изменила ни в умах, ни в поведении высшего общества. В своих воспоминаниях А.А. Вырубова зафиксировала один позорно-гротесковый эпизод. К ее сестре Александре (Але) однажды утром «влетела ее belle Soeur (свояченица) госпожа Дерфельден со словами: “Сегодня
Мачеха Дмитрия Павловича княгиня Ольга Палей, к тому времени превратившаяся из некогда почитательницы «отца Григория» в непримиримого критика «распутинцев» [24 — Княгиню не смущало, что к ним относились близкие ей люди: сестра Любовь Валерьяновна, племянница Муня Головина, сын Александр (Пистолькорс) и его жена Александра Александровна (Танеева).], в эмиграции писала об убийстве Распутина. «Вообще-то подобного зверства не объяснить. Но в данном случае есть объяснение: средства оправдывала высокая цель — спасти Государя даже вопреки Его воле».
Примерно то же самое утверждал и Дмитрий Павлович, уверенный, что необходимо было избавить Императора от «темного влияния». И тогда, как грезилось Великому князю, «Государь примкнет к тем, кто видит в старце корень многих бед — таких, как назначение Министров кретинов, волшба и столоверчение при Дворе, и прочее, и прочее».
Это говорил человек, который много лет являлся своим в Царской Семье, кто называл Александру Федоровну «Мамой». От чего «прочего» надо было «избавлять Императора», соучастник убийства не объяснил. Но ведь и того, что сказал, достаточно. Не было ведь ни Министров «кретинов», ни «волшбы», ни «столоверчения». Он должен был это знать, но находился в такой стадии маниакального помешательства, что видел никогда не бывшее.
Александра Федоровна о подобном настроении умов знала, знала, что Она давно превратилась для некоторых родственников в постоянный объект насмешек и шельмования. Лили Ден Она в сердцах признавалась: «В чем же Меня обвиняют? Григория больше нет в живых. Неужели эти люди не могут оставить меня в покое?» Не могли оставить.
Даже некоторые из тех, кто пережил Революции, а затем существовал в эмиграции, имя Убитой Царицы в покое не оставляли. Писали, писали и писали без конца почти сплошь глупости и гнусности. Не только один М.В. Родзянко тем отличился.
Убийство Распутина раскололо Династию. Все бывшие неудовольствия и антипатии выплеснулись наружу. Великокняжеская фронда из гостиных переместилась на общественную арену. Великие князья и княгини в большинстве своем однозначно встали на сторону убийц. Дмитрий Павлович и Феликс Юсупов, хотя и были «невропатами», но стали вдруг «жертвами злой воли» Императрицы.
Еще утром 18 декабря, когда тело Распутина не было найдено и были не известны подробности, Великая княгиня Елизавета Федоровна прислала Дмитрию Павловичу телеграмму: «Только что вернулась вчера поздно вечером. Проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас дорогих. Прошу дать мне письмом подробности событий. Да укрепит Бог Феликса после патриотического акта, им исполненного. Элла». Сходная по смыслу телеграмма ушла в Крым к Зинаиде Юсуповой.
Добродетельная, сердечная женщина, монахиня (!), одобрялаубийство
Император был потрясен и возмущен поведением членов Фамилии, Ему было «стыдно перед Россией», что руки родственников обагрены кровью. Он распорядился провести расследование и твердо был уверен, что злодеи должны понести наказание.
Это вызвало просто бурю «негодования». Позицию негодующих выразил в дневнике 21 декабря двоюродный брат Царя Великий князь Андрей Владимирович: «Ежели эта точка зрения восторжествует, то можно ожидать суда над Дмитрием, а это значит бунт открытый. И подымать в такое время! Война, враг грозит, мы такой бранью заняты. Как не стыдно было подымать шум из-за убийства такого грязного мужика!»
Полный цинизм! Оправдывать убийц, «стыдить» Монарха и ссылаться на военные обстоятельства!
По представлениям таких людей, как князь Андрей, ничего серьезного не произошло. «Мужика» ведь только убили. Не графа, не князя, и, не дай Бог, — члена Династии! Разве это преступление?
Штаб «негодующих» разместился во дворце Великой княгини Марии Павловны (Старшей). Михень давно «не любила» Императора, а Императрицу вообще «терпеть не могла». Теперь же у Михень появился шанс не только сплетни в своем салоне распускать, но и стать во главе «движения».
Было составлено письмо в защиту Дмитрия, его «редактировала» сама Михень, под которым удалось собрать шестнадцать подписей. Подписанты взывали к Николаю II именем Господа (!!!) «переменить гнев на милость». Они хотели, чтобы Дмитрию Павловичу позволили отбыть в свое имение, а не ехать в Персию служить в составе русского экспедиционного корпуса, куда он отправлялся волей Государя.
Император ответил, и этот ответ навсегда остался приговором тем родственникам Самодержца, кто забыл долг царскородности, историческую ответственность, чувство династической чести. «Никому не дано право заниматься убийством, знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в том замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне. Николай».
Не наступило никакой общественной консолидации после убийства Григория Ефимовича. Как писала О.В. Палей, от смерти Распутина «ждали спасения России, а дождались гибели, самой страшной». Раскол в стране был настолько вопиющим, что его преодолеть уже было невозможно.
В конечном итоге смертельный удар Монархии нанесли не «отъявленные революционеры» — они были слишком слабы и деятельно неприметны, а те, кто, непрестанно заявлял о преданности «Монархии». Именно они своими поношениями и дискредитациями личностей Царя и Царицы подорвали основы и принципы власти.
Неистовая «стрельба по Распутину», которой занимались самые высокопоставленные должностные лица, ведущие деятели общественных организаций и даже Царские родственники, на самом деле являлась уничтожением сакрального ареола, искони окружавшего особу Монарха. Когда этот знак небесного избранничества в результате борьбы «с засильем темных сил» был девальвирован, когда понятия «Россия» и «Царь» разъединились, то будущее было предрешено. При сложившейся исторической диспозиции монархическая Россия должна была пасть, и она пала.