Grim Reaper
Шрифт:
— Где это случилось?
— На той стороне гор, почти сразу, как свернули с основной дороги. Там еще ручей. У него тот рейнджер и пропал. Пошел за водой и не вернулся… Что вы все так на меня смотрите?!
— Нет. Ничего, — каким-то деревянным голосом произнес Зильбер, — ничего… Завтра же мы выходим. Пойдем обратным путем. Фургон нам не починить, поэтому ящики повезем вьюками, лошадей у нас теперь много.
Обратный путь через горы оказался ничуть не более приятным. Даже хуже, осень уже спускалась в долины, а на перевалах отчетливо чувствовалось дыхание зимы. Согревало лишь ощущение, что все это скоро
Молодой человек отошел от стены. Лучи низкого осеннего солнца пробивались сквозь золотое кружево листьев за окном и падали на массивный стол в центре комнаты. На кружевной скатерти в небольшом оловянном подносе лежали еще не распечатанные письма. На верхнем виднелся штамп западной армии. Мартенс колебался… В конце концов, кто заметит, что конверт распечатан, если сделать это достаточно аккуратно? Мартенс бросил взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж. Никого. Не в силах бороться с искушением он поднял письмо и осмотрел. Армейский конверт не отличался ни хорошей бумагой, ни добротным клеем. Мартенс быстро поддел ножом край шва. Он раскрылся практически моментально.
Глубокоуважаемая госпожа Изабель ван-Вейден. С прискорбием сообщаем, что ваш муж, кавалерист 2-го эскадрона 12-го кавалерийского полка Корнелиус ван-Вейден пропал без вести при исполнении боевой задачи, и на этом основании исключен из списков военнослужащих действующей армии…
Мартенс некоторое время тупо смотрел на листок бумаги. Потом вложил его обратно в конверт, и положил на поднос. Снова взял и снова положил… Сверху донеслись шаги. Изабель медленно спускалась по лестнице. Он, наконец, принял решение, и быстрым движением спрятал конверт в карман. Галантно встретив Изабель у входа, он помог ей опуститься в кресло.
— Как Вы себя чувствуете?
— Спасибо, прекрасно. Доктор сказал, что все проходит хорошо. Надеюсь, что Корнелиус вернется до того, как все начнется…
— Не волнуйтесь, я знаю прекрасную акушерку…
— Кажется, горничная сказала, что пришла почта, Вы не могли бы передать ее мне, конверты должны быть на столе.
— Конечно, — Мартенсу казалось, что его голос предательски дрожит, но Изабель ничего не заметила.
— Странно, она говорила, что одно письмо было из армии, а я ничего такого не вижу…
— Думаю, горничная ошиблась… Корнелиус сразу узнал местность. Разве что кустарник начал желтеть и стал казаться не столь густым из-за начавшегося листопада. Вот у этого ручейка Зильбер разговаривал с Виллемом перед тем как тот исчез. Неужели снова придется ставить лагерь в том же самом месте… Впрочем, выбора особого не было. Более удобного места для ночевки в округе не найти.
— Эй, смотрите! — в крике чувствовалось что-то истерическое. Все поспешили к кричавшему, это был весельчак Георг. Его обычный оптимизм исчез бесследно, лицо стало бледным, а в глазах читался ужас. Он указывал на что-то розовевшее среди кучи сучьев и веток, скопившихся между двумя валунами. Приглядевшись, Корнелиус понял, что это череп. Человеческий череп. Капрал Поттенбакер нагнулся и вытащил из-под веток какую-то рваную тряпку. На черном фоне ткани виднелся серебристый шеврон и шифровка XII. Знак различия старшего кавалериста 12-го полка…
— Значит, он все-таки не сбежал, — пробормотал подошедший Зильбер, — не знаю, как это принято у индейцев, но, думаю, надо его похоронить. Бедняга Виллем.
— Он вечно что-то говорил о духах, которые его преследовали… — пробормотал Георг.
— Отставить, — рявкнул Зильбер, — нет никаких духов и привидений. Он пытался уйти, упал со скалы и сломал шею, а остальное сделали стервятники и койоты. Было ясно, что в версию о том, что проводник-индеец просто так упал со скалы и свернул себе шею, не верил даже сам вахмистр. Похороны останков Виллема и начавшийся дождь вынудили их остаться на месте на целых три дня. Утро четвертого не обещало ничего нового. Небо затягивали мутно-серые облака, из которых мелкой крупой сыпалась морось.
— Сегодня твоя очередь, — Поттенбакер протянул котелок Корнелиусу. Походы за водой стали самой непопулярной обязанностью в лагере. Ван-Вейден, вздохнув, взял котелок и двинулся к тропе.
— Винтовку возьми, — крикнул ему вслед капрал.
— Серебряные пули дашь? — проворчал Корнелиус, но винтовку взял. Армейский чиновник смотрел на Яна Мертенса поверх очков.
— Мы с исключительным уважением относимся к помощи, которую Ваша электротехническая корпорация оказывает нашим вооруженным силам в это нелегкое время, однако я не понимаю…
— Это я не понимаю, — взорвался Мертенс, — что значит «пропал без вести, и на этом основании исключен»? Если убит, это должно быть известно, если пропал в бою, то на каком основании исключен? Вы подозреваете моего друга в дезертирстве? Тогда я Вам прямо скажу, что это невозможно.
— Вы даже не представляете, чего только не бывает возможно… — вздохнул чиновник.
— Тем не менее, я настаиваю на объяснениях.
— Я не могу их Вам предоставить.
— Почему?!
— Это представляет собой дело исключительной важности, не подлежащее огласке.
— То есть механизмы для новейших подводноплавающих судов представляют меньшую важность и могут быть мне доверены, а перестрелки с индейцами в Скалистых горах — нет?
— Вы крайне наивны, мой друг…
— Если Вы не в состоянии ответить на мои вопросы, мне не остается ничего иного, как обратиться с запросом к депутату от моей провинции, и вот тогда дело точно приобретет огласку.
— Не стоит меня шантажировать.
— Что ж, давайте придем к взаимовыгодному решению.
— Хорошо. Ваш друг вместе с другими был отправлен на ответственное задание, с которого не вернулся.
— А другие?
— Они тоже не вернулись…
— И это повод записать их в дезертиры?
— Никто не записывал…
— Вы исключили их из списков.
— Это необходимая формальность, войсковая часть передислоцируется в новое место, мы должны были как-то оформить их отсутствие…
— Вы меня поражаете. Люди посланы Вами в бой, и одновременно из-за бюрократических формальностей списаны не то в партизаны, не то в дезертиры! Чиновник поморщился.
— Поверьте, если они вернутся, мы немедленно восстановим…