Гример
Шрифт:
– Кажется, ты не из их компании, – проговорил незнакомец задумчиво.
– Из какой компании? – Я не понимал, о чем идет речь, но предыдущая фраза давала мне надежду.
– Ну не из этих, не из латиносов. Это же ты с ними сегодня на похоронах молотился? Я только сейчас тебя и узнал. Глупить не станешь?
– Зачем?
– А я знаю?
Фонарь лег на край могилы, мне подали руку.
– Выбирайся, вредитель.
Ноги мои оскальзывались, из-под каблуков осыпалась в гроб земля. Наконец-то общими усилиями я оказался на траве. Мой несостоявшийся могильщик на всякий случай подхватил с земли лопату, держал ее так, чтобы при случае иметь возможность ударить меня по голове.
– Чего пялишься? Что, на мне реклама стирального порошка нарисована? – недовольно спросил он.
– Я вас сегодня уже видел.
– Ну и что из этого? Почему бревно в гробу лежит? На хрена его хоронили?
– Я откуда знаю…
– Так ты надеялся труп откопать и прокололся? А про бревно не знал? Хорошее объяснение. Хреновее, чем сам поступок.
– Я уже сам ничего не понимаю, – признался я. – Закурить не найдется?
– Вряд ли ты такие куришь. Небось к дорогим привык, – голос уже звучал относительно миролюбиво. Мужчина с обветренным лицом достал помятую пачку дешевых сигарет без фильтра и протянул мне. – Не смотри, что их там пара штук, дома у меня еще есть.
– Благодарю, и огоньку, если можно.
Чиркнула спичка. Мужчина ловко прикрыл ее от ветра в своих сильных ладонях. Мы задымили. Это простое действие возвращало нас к реальности, хоть на шаг, да возвращало. Хотя антураж вокруг нас был еще тот – раскопанная могила, на дне которой поблескивал раскрытый гроб; втоптанный в глину крест с табличкой лежал неподалеку.
– Так ты не из этих, – уже утвердительно произнес мужчина. – А я-то подумал… Вижу, огоньки снова на кладбище – опять латиносы шабаш справляют. Я и пошел посмотреть. Всякое они выделывали, но чтобы могилы разрывать – такого еще не было. Ну, я по голове тебе и врезал. А потом смотрю, бревно в гробу… На хрена бревно хоронить? Ритуал у сатанистов такой, а?
– Я не знаю. Думал, они девушку живьем похоронили.
– Да, что-то такое ты у них на похоронах кричал, – припомнил мужчина.
– Вы собирались в милицию звонить… У меня телефон сел.
– Что толку звонить? Не приедут менты.
– Почему? – удивился я.
– Вот если бы труп был или дачу ограбили, тогда бы поломались бы, но приехали. А тут – бревно… Тьфу! Я первое время, когда сатанисты эти по ночам на кладбище собирались, в милицию звонил.
– Приезжали?
– Приезжали через час, через два. Только никого уже там не было. Куда девались, не пойму. Менты уедут, а они снова тут как тут. А потом и приезжать перестали. Вышел я у них из доверия. Меньше пить надо, так мне и сказали. Да и боюсь я теперь этим сатанистам на глаза показываться. Однажды их главный – ну, который в черном плаще – меня в кустах заметил.
– Рамирес?
– Может, и Рамирес, их сам черт не разберет… Так он меня заметил, но ничего не сказал, только посмотрел так пристально, словно поджечь меня взглядом хотел. Я из кустов задом, задом к дороге. Глядь – пожар, моя сторожка в поселке дачном горит ярким пламенем. Бросился я, добежал к дому – а огня-то и нет! Вот как бывает… Зря ты могилу разрыл.
– Я же девушку спасти хотел, думал, живьем ее похоронили.
– Значит, не ошибся ты, живая она, раз они для вида бревно похоронили. Подсоби. – Мужик взялся за один конец елового бревна, мне пришлось ухватиться за другой. – В яму его бросай. Можно, конечно, и на дрова пустить, но лучше не надо. Эти уроды какую хочешь порчу навести могут. Еще печка развалится или дом сгорит.
Бревно было тяжелым, сырым, оно с грохотом свалилось на раскрытый гроб. Я принялся оттирать ладони от налипшей на них смолы.
– А теперь по-быстрому еще и могилу землей забросаем. Менты точно сегодня не приедут, даже если позвонить. Но потом-то появятся… Бомжи у нас неподалеку в карьере заброшенном обосновались, иной раз чего-нибудь учудят. Тогда менты и едут. Пустой гроб увидят, нам объясняться придется. Что ты им скажешь, зачем могилу раскопал? Они в чертовщину не поверят. Я уже по себе знаю. Лучше засыпать, меньше проблем. А помочь они тебе не помогут.
Сразу почувствовалось, что мужик привык обращаться с землей. Глина с его лопаты не сваливалась раньше времени, вся летела в яму. А вот я своим обломком управлялся не очень. Так что сделал в лучшем случае половину положенной работы. Да и сил у меня уже почти не оставалось.
– Порядок, – мужик отстранил меня, подровнял холмик лезвием, получилось не хуже, чем было. – Запечатать могилу положено. Вот только никого в ней нет, – задумался знаток кладбищенских обрядов.
– Запечатать – это как? – уточнил я.
Мужчина в камуфляже взял черенок лопаты двумя руками и отпечатал его на свежем холмике крестом.
– Вот как. Крест неси.
Я воткнул крест в могилу, выровнял его и только сейчас заметил, что на поперечине с обратной стороны что-то размашисто написано маркером.
– Посветите.
Мужик с готовностью исполнил просьбу. Чувствовалось, что наконец-то он отыскал человека, который тоже верит в чертовщину, которая здесь происходит. Вдвоем мы и прочитали не слишком разборчивую надпись: «Не ищи меня».
– Она писала? – спросил мужик.
– Не знаю. Я ее почерк никогда не видел. Но писала женщина, буквы очень округлые. Я должен найти ее.
– Ты с дуба рухнул или как? – Мужик прижал фонарь к груди и оскалил желтые прокуренные зубы. – Тебе же русским языком написали, чтобы не искал. Радуйся, что жив остался. Пошли отсюда.
Мы двинулись по кладбищу, мимо старых заброшенных могил. Покосившиеся кресты, заросшие холмики, несколько простых памятников из бетона и мраморной крошки. Надписи практически не читались, смылись дождями, отслоились с ржавчиной, заросли мхом. Как и повсюду в подмосковных деревнях, местные давно попродавали дома с участками жителям столицы и разъехались по стране. О тех, кто умер лет двадцать-тридцать тому назад, заботиться уже было некому.
– Меня Михаилом зовут, – наконец-то представился мужик в камуфляже.
– Марат, – назвался я, руки пожимать не стали. – Живете здесь?
– И живу, и работаю. Сторож я в дачном поселке, третий год уже. Раньше в Чехове жил. Работа, жена, квартира, все, как положено. Но как-то по глупости залетел… посадили, короче говоря. Вышел на волю, вернулся, а в квартире вместо меня уже другой мужик хозяйничает. Врезать бы ему по морде, но нельзя – на условно-досрочное вышел. Морды бить в моем положении – удовольствие, я тебе скажу, сомнительное. Минута триумфа, а потом снова за решетку… Плюнул я на все, по друзьям прошелся, они мне место сторожа и подыскали. Другие большие деньги за то платят, чтобы дачу на лето снять, а мне и домик с огородом, и зарплата небольшая. С голоду не помрешь, и горло промочить можно. Летом всякой халтуры хватает. Кому пень выкорчевать, кому дерево посадить или газон выкосить, по строительству тоже умею… Живу и радуюсь. С бабами проблем совсем нет: тут их, одиноких, хватает. Вот только я с нашими женщинами шашни не вожу. Поссоришься, так потом гадостей тебе наделать сможет, будь здоров! С работы выгонят. Бабы, они все ведьмы. Я, если припрет, из соседнего кооператива присмотрел себе пару разведенок. Денег им от меня не надо, а остальное по согласию и договоренности.