Гринтерра
Шрифт:
— Это мне решать, козлобородый… Если хочешь, чтобы я отрезала твою голову прямо сейчас, можешь продолжать.
Хейч с ярым недовольством развернулся и покинул комнату хлопнув дверью.
“Неужели он слышал? Нет… Тогда бы он сказал сразу… Но… Пока никто не должен этого знать.” — в сердце тёмной королевы, впервые за долгое время, закрался страх.
— Олаф!
В дверном проёме появился грузный охранник, что пропустил сюда Камалию.
— Да, моя госпожа.
— Проводи Камалию до её камеры и никого туда не пускай, если… — Коджи взглянула на девочку
— Как скажете, госпожа! — и грузный охранник пошёл по коридору в сторону комнаты новой рабыни.
— Беги с ним, Лия! — хлопнула королева девочку по попе. — Не отставай, мы договорим с тобой позже.
Юная Бадд ещё не успела переварить сказанное хозяйкой Гаргароса, как её сразу выпроводили за дверь.
“Кажется, она сказала, что я с рождения в Доме Ели… Но как такое может быть, ведь мой род — это род Бадд, Малый дом Орешника.” — Это и многое другое приходило в голову разноглазой, но все мысли закончились одной. — “Я почти ничего не знаю о родителях своего отца!”
***
Тёмная королева подписывала очередное разрешение на длительную стоянку в порту. Её мысли не покидала эта маленькая девочка, которая каким-то чудом смогла наткнуться в столь плачевной ситуации на свою родную бабушку. В кабинет, без стука и чуть протолкнув во внутрь здоровенного охранника, вбежал стражник города и упал на колени перед своей госпожой.
— Госпожа Ренней! В город прибыл Ганджи Бадд!
— Ничего не попишешь. Придётся расхлёбывать.
***
На горизонте показался знакомый туман. Пиратский бриг спустил половину парусов и маневрировал между скал, приближаясь ко входу в порт. Ганджи Бадд стоял подле капитана, всё больше вспоминая родные пейзажи.
— Странно, эту скалу как будто мощным взрывом разнесл. — капитан обогнул обвалившуюся в воду груду камней. — Никогда пейзаж не менялся и вот — на тебе!
— Такое случается, кэп. Твоя задача, это попасть в порт.
— И без тебя знаю, рыжий. Надеюсь, ты свалишь с корабля, как только мы пришвартуемся.
— Не сомневайся. Ты меня больше не увидишь, если только случайно не пересечёмся.
— Эх… Взял себе морского черта на корабль, а теперь жду от него исполнения обещаний.
Судно медленно шло по течениям, переходя с одного водоворота на другой. Наконец вода успокоилась настолько, насколько это было нужно и пиратский бриг обогнул центральную голову Цербера, направляясь прямиком к Харону. Капитан немного волновался, пропустят ли его во внутрь, но его переживания были напрасны.
Вскоре, корабль уже шёл мимо стоянки для швартовки корабля. Человек в тёмном плаще спрыгнул сначала на другой корабль, а затем и на берег, накинув на голову капюшон.
“Так, в ад мы попали. Теперь нужно найти сведения о «Призраке». Тогда станет ясно, где искать Камалию.”
Ганджи шёл по знакомым улицам своего родного города, в котором он родился и вырос. Ничего не изменилось с тех самых пор, как он спрятался на пиратском корабле, пытаясь сбежать из этого ада. Проститутки падали прямо на руки, хватали мужчину за локти и пытались затянуть в местные бордели.
Когда он вышел на главную площадь, то увидел всю ту же огромную ель. Казалось, что она стала ещё больше за эти десятилетия. К ней был привязан человек, тело которого покрылось зелёным мхом.
“Еловый ёж, мама ни капли не изменилась.”
В начале Ганджи зашёл в бани, где в белоснежных полотенцах мылись высокопоставленные лидеры теневых организаций. Бадд не произвёл на них никакого впечатления, и они не обращали на него внимания. Разговоры черти вели о чём угодно, но не о «Призраке», хотя о недавней поставке рабов было рассказано чуть ли не дословно:
— Представляешь? Нурмурот подходит к своей девке, а та ему на-на и повалила на землю. А потом подошла королева подняла девку в воздух и оторвала ей башню.
— Ух… Госпожа в своём репертуаре…
— Жуткая, не то слово. Я слышал, что тогда всех, кто там был перебили.
— Если всех перебили, кто тогда рассказал?
— Не знаю! Но кто-то же выжил?
Ганджи вышел из бань повесив голову. Всё путешествие он не мог спать, чтобы его не зарезали во сне, недовольные незнакомцем матросы. Ведь тысячника юга Чорриса с его отрядом пришлось отпустить назад. Поэтому сейчас Бадда отрывало от этого мира, и отправляло в мир сна какая-то потусторонняя сила. Он нашёл неприметную таверну с жилыми комнатами на втором этаже. Хозяин продал своему клиенту две бутылки рома и закрыл заведение. В городе наступила ночь, но чувство, что дочь где-то рядом не отпускало отцовское сердце.
Утро наступило вместе со стеклянной тарой, разбившей окно. Ганджи схватился за оружие, но понял, что отвык от ежесекундных разборок местных жителей. Поэтому, взяв в руки последнюю оставшуюся в живых бутылку выпивки вышел из заведения. В Адаиде никогда не бывало светло. Сумерки были вечным спутником этого, пропахшим мразями, города. Солнцу было просто стыдно освещать такое поганое место своими лучами. Когда Бадд был ещё мальчиком, то не раз становился участником местных потасовок. Тогда и появилась идея создания джуры. Ганджи ненавидел проигрывать, и с тех пор ничего не поменялось. Разговоры на рынке и в кабаках дали ровным счётом ничего. Словно корабль «Призрак», таковым и являлся, а тот заключённый, у адмирала фон Гаррена, просто врал, чтобы спасти свою жалкую шкуру.
Снова наступила ночь, а информации, где искать Камалию так и не прибавилось. Фигура в тёмном плаще шаталась по подворотням с очередной бутылкой алкоголя, как и подобало горожанину Адаида. Мирные жители уже спали, когда местные шайки начинали свои разборки. Вот и сейчас Бадд слышал одну, начинавшуюся.
— Слышь, очкарик! Мы же видим, что ты при деньгах, так почему не делишься?
— Мои дорогие друзья. Я, увы, не располагаю тем количеством средств к существованию, которое бы вас устроило. Боюсь для моих целей, мне и самому придётся заниматься не самыми приятными в этой жизни вещами. Поэтому позвольте мне идти дальше.