Гришкины саги

Басов Андрей Владимирович

Борис некоторое время посомневался и дал согласие.

– Я не против, – процедил он сквозь зубы, одновременно размышляя как может сложиться их совместная жизнь. «Ведь я его совсем не знаю», – думал парень. Он был не рад такому соседству, потому что боялся, что гость может нарушить его личную свободу и вторгнуться во внутренний мир, в котором он в одиночестве чувствовал себя уверенно и уютно. Но из-за своей нерешительности Борис не смог отказать. Он мучился и корил себя за слабость. Настроение его резко испортилось. Гриня заметил потухшие глаза собеседника и понял причину перемены в нем. На какой-то миг он тоже почувствовал себя скверно. Но мгновенно отогнав эти мысли, он по-дружески

опустил свою руку Борису на плечо:

– Расслабься, старик, – сказал он веселым голосом, – все в наших руках. Что не так пойдет, не молчи, дай знать, и я в тот же миг съеду.

– Нет, нет, ничего, – засуетился Борис, – я не против! – спешил он оправдать свое испортившееся настроение. – Мне понравилось твое предложение, – слукавил он и вновь, как будто стесняясь или боясь чего-то, натянуто улыбнулся. Такие улыбки бывают у тех, кто хочет скрыть свои истинные чувства. Но эмоции сильнее, и поэтому улыбка получается заметно искусственной.

Стены квартиры сотрясались до поздней ночи. В первом часу Гриня и Борис покинули гостеприимных хозяев. Долго прощались на пороге. Федорович лез обниматься и благодарить за компанию. Когда вошли в квартиру Евсеева, Рубахин почувствовал себя невероятно спокойно. Обе комнаты были обставлены со вкусом и чисто убраны. В гостиной возле стереопроигрывателя лежала стопка грампластинок с песнями Владимира Высоцкого и Марины Влади. На стене висел огромный плакат с изображением певца. Фанатизм захватывает человека, и в целом жизненного развития он не имеет. Подобные люди ограниченны и очень редко могут вызвать интерес в ком-то. Даже по пустякам они ранимы и обидчивы. Чтобы расположить к себе подобную личность, необходимо словить с ним одну волну. Если он о чем-то говорит, то надо его поддерживать, делать вид, что это интересно, кивая удовлетворительно головой. Поощрять его высокую культуру и привязанность к кумиру. Это его вдохновит и расположит. При необходимости он придет на помощь, даже если это будет касаться личных потерь и ущербов, дабы не упасть лицом в грязь перед человеком, ценящим его интересы. Как мало такому человеку надо. Всего лишь чуточку внимания и понимания, и можно им полностью владеть. Он словно женщина, слабое существо, предпочитающее одиночество и нуждающееся в опеке. Если, конечно, она искренна и благодарна. По всему такой мужчина имеет женское начало. К женщине он, если такова встречается, относится с наивной сыновней нежностью и постоянно ждет он от нее материнского внимания.

– Спать будешь в этой комнате, – сказал Борис, – вот здесь! – показал он рукой на диван в гостиной.

Чтобы узнать друг друга получше, решили еще пообщаться.

– Приехав в колымские места, я воплотил в жизнь свою давнюю мечту, – объяснил свое появление Гриня. – На сколько затянется мой визит, конкретно не могу сказать.

– А мои дни в единственной Зырянки скучны и однообразны, – говорил Борис, глядя на ковер, застилающий пол. – Из дома на работу, с работы домой. Вот так, как ты, спонтанно, все бросить и уехать неведомо куда я бы не смог.

– Может, тебе выйти из фантастического мира, что ты создал внутри себя, и посмотреть на реальную жизнь? На жизнь, какая она в действительности.

– В этом есть правда, – неожиданно для себя самого согласился Борис, – последнее время я слишком замкнут. До сих пор не могу понять, как решился позвонить соседям, – он говорил, а сам недоумевал, что его расположило к откровенности? Почему он такой раскованный? Видимо, Гриня оказывал на него положительное влияние. – Мой отец, Александр Евсеев, – продолжал Борис, – как и ты, человек рискованный, но его жизненная история совсем другая. Он очень уважаемый и почитаемый человек. Когда он находился в Магадане, познакомился с Вадимом Козиным.

– Кто это? – проявил интерес Гриня.

– Эстрадная звезда сороковых-пятидесятых годов, – пояснил Борис, глянув на Гриню так, словно он только что свалился с неба. Дескать, ты что, Вадима Козина не знаешь?! –В Магадан был сослан за антисоветчину. Он подарил отцу целую бобину своих песен под собственный аккомпанемент, то ли рояль, то ли пианино. Короче, я сейчас включу, послушаешь.

В соседней комнате на шифоньере пылился катушечный магнитофон. Борис его достал, поставил хваленую пленку и негромко включил. С колонок раздался голос Вадима Козина. Звучали в основном романсы. Прослушав пленку до конца, легли спать.

Дни в стремительном ритме неслись вперед. Рубахин много ездил по ближайшим районам, знакомился с колымскими достопримечательностями. Деньги добывал мелкими махинациями. Люди на Севере доверчивы и это играло ему сопутствием. В конце каждой недели он посещал дом культуры и отдыха. В пятницу проходили вечера для тех, кому за тридцать. Правда, Грине еще далеко было до тридцати. Присутствовали на этих вечерах не только одинокие дамы, но и жены навигаторов, капитанов, старпомов, механиков, рулевых мотористов. И Гриня обязательно приводил двух женщин домой. Одну себе, другую Борису.

В субботу и в воскресенье были и дискотеки для молодежи. Однако приходила не только молодежь. Например, были там и семейные пары лет по сорок, а то и больше, вместе со своими детьми, всей семьей «провожали» прошедшую неделю. Здесь же работал бар, и в нем можно было приобрести любые напитки: от сока и кофе, до пива и коньяка. Последнее, правда, в ограниченных количествах. В конце восьмидесятых годов двадцатого столетия велась активная борьба с алкоголизмом. Те, кто без горячительного напитка чувствовали себя неуютно, в то время употребляли все, что горит и булькает.

Как-то Гриня оказался в поселке Угольный. Ничего примечательного там не было. Однако огромных размеров угольные разрезы, конечно же, его впечатлили. Уголь добывался открытым способом. Белазы, спускающиеся вниз, сверху были еле видны. Добыча угля велась в стремительном темпе. Добытую породу увозили полуприцепами в Зырянский речной порт, перегружали на сухогрузные наливные суда и увозили в порт Зеленый мыс. Там загружались нефтепродуктами и развозили по всем населенным пунктам Колымы. Покачавшись на висячем мосту через реку Зырянка, Рубахин собрался возвращаться. По пути прочитал афишу. «Сегодня в нашем клубе концерт. Выступает артиста эстрады и кино Боб Цымба». На фотографии был негр. «Кто такой?» – задал он себе вопрос и в шесть часов вечера уже находился в кресле концертного зала.

На сцене появилась звезда.

– Здравствуйте, дорогие друзья, – поприветствовал он зрителей. В зале раздались громкие аплодисменты. – Первый вопрос, который вы себе задали, – продолжал он, – не негр ли я случайно? Нет, я русский. – В зале прокатилась волна смеха. – Я родился и вырос в России. Сейчас я вам это докажу. Однажды я находился в Сочи и гулял по морскому берегу. Ко мне подошли люди с красными повязками на рукавах и спросили документы. Я им объяснил, что я русский. Они не поверили. Подумали, что я диверсант и уже настоятельно потребовали показать паспорт. Кроме комсомольского билета у меня при себе ничего не было. Его я им и предъявил. «Точно русский», – сказал молодой человек, возвращая мне билет. – «Взносы не уплачены за полгода». – В зале раздался веселый смех. – В 1982 году я снялся в фильме «Случай в квадрате 36–80», в 1983-м – «Компаньоны», в 1984-м – «Завещание профессора Доуэля». На этом моя киноактерская карьера не закончена и предложения поступают регулярно.

Конец ознакомительного фрагмента.