Гроб с музыкой
Шрифт:
— Не понимаю!
— Терпеть тебя, Кобец, не могу! В жизни не видела мужиков тупее тебя, алкоголик несчастный!
— Да почему же сразу алкоголик?!
— Потому что ты и сам бы мог догадаться, видя, что я занята, последить за Помпадурой! А вместо этого ты своим гормональным энтузиазмом только спугнул ее и насторожил Грушкова. Каких результатов ты добился за вчерашнюю ночь? Никаких, если не считать, что теперь Боря уволит тебя на хер!
Топ кинула трубку. Да, она явно звонила не для того, чтобы удостовериться, что Леха живой.
Кобец вдруг вспомнил
Ольга была хорошей: красивой и нежной. А еще доброй. В отличие от этой стервы Ярославны, которая зачем-то пытается угробить его.
Леха усмехнулся своим мыслям: ему даже поговорить о ней не с кем.
А как все-таки Ярославна прижималась к нему! Пальцы ее касались вот здесь и здесь…
При воспоминании об этом даже похмелье куда-то отступило. Улыбка сама собой выползла на Лехины губы. Он просто лежал и улыбался своим мыслям.
Нет, Ярославна определенно неравнодушна к нему. Это же очевидно!
Как она смотрела… Глаза большие, бездонные, и черные густые ресницы… Разве такая женщина может быть убийцей? Разве она может желать ему зла? Да черта с два, господа! Все, конечно, непонятно, запутано. Этот шеф ее московский, Боря, сукин сын, паразит, ненавижу…
Нет, Ярославна определенно говорила не о Лехе, когда упоминала о ком-то, кто «дезорганизован и напуган». Это кто-то другой. Просто он вчера взвинтился, психанул… Вот и подумал, что она имеет в виду его. С Ярославной надо просто переговорить. Тогда все станет ясно. Ему дела нет до ее интриг с этим мужиком из бара. Пусть она просто скажет, что Леха здесь не при чем. Пусть просто посмотрит так, как смотрела вчера…
На следующее утро Леха встал на удивление свеженьким. Как будто и не было вопиющего пьянства и разврата с малолетним раздолбаем Аликом. Ночью к тому же ему приснилось что-то весьма недурственное эротического содержания, и это ощущение хотелось закрепить.
Обуреваемый положительными эмоциями, он даже заправил свою водяную кровать, чего с ним не случалось уже месяца три, если не больше. И решил убраться сегодня же вечером.
Такси поймалось почти сразу. Шофер включил приятственную музычку и даже не пытался поговорить с пассажиром, что тоже крайне радовало. Буквально через несколько минут Леха уже был на месте.
Расплатившись с таксистом, он вышел из машины. Перед подъездом стоял служебный альянсовский «Волжак», под открытым капотом которого ковырялся водитель Толик.
— Салют! — поприветствовал его Леха.
Толик поднял перемазанное лицо.
— А, это ты? Привет…
— Опять поломался?
Толик с ожесточением сплюнул на землю.
— Да все из-за этого Почкина! Помнишь, когда все наши в «Ворошиловец» ездили? Этому старому барану тоже вдруг стрельнуло повеселиться. Представляешь, звонит мне и говорит, мол, поехали. Типа у него там дело. Ну, порулили… Так ведь на обратном пути у меня фильтр полетел! Я прям как чувствовал. Еще чуть-чуть покатался и все — приплыли!
Толик еще долго жаловался на судьбу и на побитую жизнью «Волгу», но Леха его не слушал. В голове носилось сумасшедшее: значит, Евгений Маркович был тогда в «Ворошиловце»?! И ведь он курит сигары! Леха сам видел на похоронах. Потом у него и мотив есть…
Полученной информацией надо было срочно поделиться с Топ. Но ее «тройки» пока еще не было, поэтому сенсацию приходилось откладывать на потом.
Леха посмотрел на часы: время было пол-одиннадцатого.
— Слушай, Толь, я опаздываю, — пробормотал он, извиняясь. — Так что пока.
— Пока, — грустно отозвался Толик.
Ему было жаль терять собеседника и возвращаться к работе.
Леха вихрем взлетел на свой десятый этаж. Кроме Насти и Таньки в юридическом отделе никого не было. Стул Ярославны был задвинут, а все бумаги лежали в абсолютном порядке. Видимо, она еще не появлялась на работе.
Расстроившись, Леха вернулся в приемную. Стажерки сидели у окна, подперев руками подбородки и как-то обиженно посматривали на улицу.
— Привет, девки, — поздоровался Леха.
Но они сделали вид, что ничего не слышат.
— Вот ведь! — шепотом возмущалась Танька, — Приперлась, видите ли, сюда. Как будто ее кто звал!
— И строит из себя фифу болотную! — поддакнула Настя.
Леха подошел к ним.
— Вы чего, из-за Ярославны крыситесь? Не пришлась по сердцу?
— По-моему, кроме как тебе, она вообще никому не пришлась, язвительно констатировала Танька. — А для тебя эта Ярославна вредна: тухнешь на глазах и даже остроумие потерял.
Леха растерялся.
— Цыц, девки! Сейчас за пивом отправлю!
Настя невесело усмехнулась:
— А мы не пойдем! Это не входит в наши должностные обязанности.
— Раньше ходили, и ничего…
— Раньше мы тебя любили, а теперь пусть эта мадам любит!
— Девки, вернитесь, я все прощу! — театрально взмолился Леха. — Я же веселый и завлекательный!
— Был завлекательным, — покачала головой Танька. — А теперь-то мы тебя насквозь видим.
— И чего у меня внутри?!
— Кишки.
— Ну вот. А я-то думал, что у меня внутри лебяжий пух и розовые лепестки…
Стажерки на Лехину шутку не отреагировали и отвернулись, всем своим видом показывая, что их это нисколечки не веселит.
Как работать в такой обстановке, Леха не знал. Он немного послонялся по своему кабинету, а потом все-таки решил сходить за пивом.
— Вам захватить что-нибудь из буфета? — попытался он замириться с девками. Но они, в отличие от него, принялись за работу и отвлекаться отказались.
Вздохнув, Леха побрел вниз.
Возвращаясь с двумя бутылками под мышками, Леха услышал, как из кабинета Грушкова доносятся какие-то крики. Там выясняли отношения на очень повышенных тонах.