Гробница Фараона
Шрифт:
Эван встал на колени у кровати. По его щекам, не переставая, текли слезы.
Теодосия открыла глаза:
— Эван.
— Моя любовь… дорогая моя.
— Я не боюсь, Эван.
Она увидела меня.
— Джудит, сестра.
— Я здесь.
— Она сейчас надо мной, Джудит… большая черная летучая мышь. Но я не боюсь, Эван.
— Господи, — прошептал Эван.
Табита коснулась моего плеча.
— Все кончено, Джудит, — прошептала она.
Я встала.
Трудно поверить. Еще вчера Теодосия была здорова и пару дней назад мы ходили
Теодосии больше нет.
Смерть Теодосии произвела эффект разорвавшейся бомбы. Разве не умер таинственной смертью сэр Эдвард? И вот новая смерть. Это сбывается проклятие фараонов!
Мустафа и Абсалам тоскливо смотрели на меня умоляющими глазами. «Уезжайте, леди, — говорили эти глаза. — Уезжайте, пока проклятие не сбылось снова».
Тибальт переживал:
— Табита огорчена. Это она предложила организовать экскурсию. Мы понимаем, что она хотела, как лучше.
Я никогда не видела, чтобы он так сильно переживал. О Табите!
Что со мной? Я раздражена и меня терзают подозрения. Он беспокоится, как это переживет Табита, а не мы с Эваном, ее сестра и муж.
— Я начал расследование. Необходимо выяснить, как это могло случиться. Мы постоянно пользовались мостом, перевозили по нему тяжелое оборудование. Почему он сломался, едва на него ступила молодая женщина? Если нам не удастся это выяснить, то вновь пойдут нелепые слухи, — сказал Тибальт.
Многие поверили в проклятие фараонов и ничего с этим не поделаешь. Боги рассердились.
Но почему жертвой стала Теодосия, она никого не оскорбила и не работала в гробнице? Она впервые спустилась в усыпальницу. Она хотела вернуться домой. Если боги рассердились, почему они решили отомстить самой слабой из нас?
Некоторые из рабочих отказались спускаться в подземелье и вести раскопки. Работа вновь приостановилась.
Я сочувствовала Эвану, который тяжело переживал утрату жены. Он не мог сосредоточиться, из его глаз лились слезы. Он постоянно говорил о Теодосии, о том, как она мечтала иметь ребенка.
Это было невыносимо.
— Тибальт, Эван должен вернуться в Англию. Он не может здесь оставаться.
— Он нам нужен, — ответил мне Тибальт.
— Но не в теперешнем его состоянии.
— Да, сейчас он бесполезен.
— Он схоронил жену и ребенка, — резко сказала я.
— Знаю. Я думал, ему будет легче, если он займется работой.
Я горько рассмеялась.
— Ему все здесь напоминает об утрате. Он должен уехать и как можно скорее.
— Что он будет там делать? Переживать и все. А работа поможет ему забыться.
— Тибальт, ты понимаешь, как сильно Эван любил свою жену?
— Знаю, он любил преданно.
— Боюсь, ты не в состоянии понять чувства Эвана к Теодосии.
Он странно посмотрел на меня.
— А мне понятны его чувства. Он в шоке от горя. Ему необходимо помочь. Он потерял самое дорогое, что у него было. Работа не спасет его. Ему надо уехать отсюда. Здесь слишком тяжелые воспоминания.
— А дома?
— А
Мой голос сорвался, Тибальт похлопал меня по плечу. Я посмотрела на него и рассердилась: он думает, кого поставить на место Эвана.
— Дело не в археологии, а в приличии и доброте. Если другим все равно, об Эване позабочусь я, — продолжала я.
— Естественно, мы поступим, как лучше…
— Я знаю, что работа должна продолжаться, независимо от того, что случилось. Но Эван в теперешнем состоянии бесполезен для тебя. Я напишу тетушкам, что случилось. Спрошу, не смогут ли они принять у себя Эвана. Они будут за ним ухаживать и вернут его к жизни.
Я написала:
«Дорогие тетушки, примите Эвана и позаботьтесь о нем. Вы уже знаете об ужасном несчастье. Бедный Эван в шоке. Вам известно, как сильно он любил Теодосию. Я до сих пор не могу поверить в ее смерть. Мы с ней здесь очень сблизились. Мы по-настоящему стали сестрами…»
До того момента я не плакала, а тут слезы неожиданно полились на бумагу. Мои тетушки тоже всплакнут, когда получат мое письмо.
Бедная печальная Теодосия, боявшаяся жизни! Все время ее пугала смерть, а когда она подступила к ней, то последние ее слова были: «Я не боюсь».
Лучше бы она не ступала на тот мост. Но тогда умер бы кто-то другой. Тибальт! У меня защемило сердце. А что если бы это случилось с Тибальтом? Со времени приезда в Египет мои идиллические грезы наполнились сомнениями, страхами, даже подозрениями. Слишком часто я вспоминала, как люди реагировали на нашу свадьбу. Некоторые сомневались в искренности чувств Тибальта, даже Доркас и Элисон, ведь я стала наследницей.
Я всегда чувствовала, что Тибальт не раскрывается до конца. Я же полностью доверилась ему. Он знал о моих порывах, моем энтузиазме, недостатках и достоинствах. Я не умела скрывать свою любовь к нему, я испытывала к нему маниакальную страсть, которая началась в тот момент, когда он вошел и увидел меня, поднимающуюся из саркофага. Хотя теперь мы супруги, некоторые стороны его характера по-прежнему неизвестны мне. Есть ли в нем теплота, нуждается ли он в других людях? Насколько я нужна ему?
Меня мучили сомнения, а ведь я всегда была уверена, что сумею стать хозяйкой своей судьбы. Почему же сейчас, когда у меня есть все, я терплю неудачу? А у меня есть все, о чем я когда-то мечтала. Ответ напрашивался сам собой: потому что я не знаю человека, которому безоглядно отдалась. Я догадывалась о его чувствах, когда он женился на мне. Я знала: для него на первом месте его работа, она важнее меня… А важнее ли Табиты?
Вот я и сказала. Я ревную, я не знаю, каковы его отношения с Табитой и почему он женился на мне. Я выдумала свой кошмар, а теперь он принимал реальные очертания.