Гробницы пустоты
Шрифт:
– Я себя так не называю.
Страж усмехнулся. Моя горделивость его забавляла в той же степени, что и потуги паатовой мыши улизнуть от игравшегося с ней гокки.
– Мастер-куат, что насчет оплаты? – встрял в разговор Треззла. – Устроить все это было непросто. И я рассчитываю на хорошую награду.
Опустив руку в кармашек на поясе, страж извлек оттуда маленький кредитный чип и швырнул его в лапы Треззлы. Тот, судя по виду, забыл принцип дыхания и впустил в себя кислород только после того, как проверил баланс чипа с помощью инфопада. Проверил и удовлетворился
– Вот это я называю «деловые отношения»!
Куат не оценил его иронии и вместо дальнейших разговоров ни о чем, отдал короткий и четкий приказ:
– Старшего убить.
Я даже глазом моргнуть не успел, когда феб в шляпе, стоявший позади Мекета, плотоядно облизнувшись, нажал на спусковой крючок.
Выстрел, раздавшийся в почти полной тишине, был громоподобным.
Я инстинктивно бросился в сторону брата с немым воплем, рвущимся из груди, но разумеется опоздал. Синий луч плазмы сократил расстояние между палачом и жертвой почти мгновенно. Однако вместо того, чтобы войти в спину Мекета и как следует прожарить его внутренности, наткнулся на пустоту и ушел в песок, подняв в воздух облачко раскаленной пыли.
Резко затормозив, я было подумал, что брежу. Видение Мекета, молниеносно уходящего в перекат и таким образом разминувшегося с выстрелом, любого заставило бы усомниться в здравости своего рассудка. И стрелявший феб исключением не был. За те доли секунды, что он хлопал глазами, брат успел развернуться и выбить оружие из рук ящера.
Тот очумело уставился в дуло собственной винтовки, а потом открытым ртом поймал ее же заряд.
Серые стражи бывшими не бывают, сказал мне Мекет однажды, а заодно намекнул, что не стоит его недооценивать.
Решив так и поступить, я бросился за один из продуктовых контейнеров прежде, чем на складе разразился ад.
Собратья убитого феба оказались чуть менее расторопными и открыли огонь, едва моя задница скрылась из виду. Их бластерные винтовки заговорили, наполняя и без того небольшое пространство смертоносными молниями. Метили в Мекета, да только не могли за ним поспеть. Уворачиваясь с резвостью, достойной сказочного демона, он в отместку методично выводил из игры одного феба за другим.
Ошалело наблюдая за тем, как события принимают скверный оборот, Треззла бросился к стражу, занявшему позицию пассивного наблюдателя.
– Мастер-куат, остановите его!
Но тот даже не шелохнулся, питая явное любопытство к тому, чем перестрелка закончится.
– Ты утверждал, что твои люди способны разделаться с одним никчемным детективом. Это не так?
– Но вы же видите, что происходит!
– Я вижу только то, что вы недостойны той платы, что требовали за работу, – презрительно бросил страж и, вместо того, чтобы и дальше оставаться в стороне, активировал энергоклинок. Серебрящийся полуметровый луч, вырвавшийся из наручей, прибавил к царившему вокруг гвалту знакомый стрекот, трепетом отозвавшийся в моем сердце.
Он выждал момент, когда Мекет, успевший положить более половины фебов, окажется в наиболее уязвимой позиции, и черной молнией взмыл в воздух, метя аккурат моему
– Мекет! – заорал я что было мочи и вместо того, чтобы со страхом наблюдать за тем, как страж пронзает тело брата, выпустил всю злость, что накопилась во мне к проклятым куатам. Мощной волной она прокатилась по складу, сметая все на своем пути, точно цунами. Тучи песка и ящики взмыли в воздух, превратившись в снаряды, сбивавшие уцелевших фебов вместе с Треззлой с их огневых позиций. Но это был лишь побочный эффект, поскольку основная мощь моего удара пришлась как раз-таки по серому стражу и ухватила его прямо в прыжке, обрушив на противоположную стену.
Удар вышел знатным и сопровождался громким хлопком и сетью трещин, расползшихся по некогда прочному песчанику. После такого столкновения все кости и внутренние органы стража должны были превратиться в сплошное желе.
Однако ничего подобного не случилось.
К моему огромному изумлению и изумлению Мекета, застывшего на том самом месте, где и застал его этот импровизированный теневой взрыв, куат поднялся на ноги и сверкнул трещиной в маске.
– Тебе это даром не пройдет, сопляк, – прошипел он, испепеляя меня взглядом.
– Я еще только начал, – парировал я, выходя на середину импровизированной арены и сгребая энергию в кулак для еще одного удара. Мекет по-прежнему оставался между нами, нацелив винтовку стражу в голову, а Треззла и его приспешники (те, что еще были живы) валялись в стороне, неторопливо очухиваясь.
– Ты понятия не имеешь, что вытворяешь, – бросил куат мне, игнорируя фебов и Мекета. – Такую силу нельзя использовать без последствий!
Я не потрудился придать его словам значения. Злость клокотала во мне, потихоньку сгущаясь и превращаясь в плотную темную ауру, окружавшую меня своими трепещущими объятьями. Тень рвалась в бой с такой силой, что удерживать ее становилось тяжко.
– Плевать я хотел на твои последствия! – Я собирался подкрепить слова действием и уж было отпустил воображаемые вожжи, как вдруг…
– Риши? Риши! Ты меня слышишь?! – жуткая статика мешала сигналу прорываться, однако голос Тассии Руэ, доносившийся из моего кармана, звучал на удивление громко. Достаточно громко, чтобы его могли слышать все, кто находился поблизости. Страж и курсу встрепенулись, а Мекет, чуть опустив оружие, вытаращился на меня.
– Это еще что такое?
Я попытался улыбнуться, но следующие слова шаманки на корню задушили этот порыв:
– Надеюсь, ты слышишь, потому что у вас большие проблемы. И говоря «большие», я отнюдь не преувеличиваю. Достаточно будет поднять голову вверх.
Так все и поступили. Чисто инстинктивно. А когда немного напрягли зрение, заметили три крошечных черных силуэта, занявших позицию на орбите. Я узнал их в ту же секунду. Как и Мекет. Иначе трудно объяснить, почему он так смачно выругался, что даже Треззла смутился.
– Это еще что за херня? – возмутился курсу, и в следующую секунду получил ответ в виде раскаленного сгустка плазмы, ударившемуся о землю двумя кварталами левее. – Откуда они здесь взялись?