Гробовое молчание
Шрифт:
— Вы мне угрожаете, господин Донохью?
— Вы умная девушка. Как сами-то думаете?
— Думаю, что вы напуганы. И знаете, что вас загнали в угол.
— Вы, что ли, меня в угол загнали? — Он рассмеялся. — Да вы-то меня меньше всего беспокоите.
— Вы обозвали меня бульдожихой, не забыли? Ну так вот, я продолжу рыться на вашем заднем дворе, потому что именно там я обнаружу кости Джоуи Гилмора.
— Да ладно вам. Людей в ресторане убил повар, а потом он прикончил себя. Всем известно — то было самоубийство, но эта старая карга, мать Джоуи, никак не может успокоиться. Именно поэтому она прислала мне
Джейн замерла.
— Вы получили записку?
— Несколько недель назад я получил копию некролога Джоуи. И еще одно дурацкое сообщение, которое она написала на обороте. «Я знаю, что случилось на самом деле». Что это, черт возьми, значит?
— Если вы наводите справки о господине Донохью только из-за госпожи Гилмор, — проговорил адвокат, — не тратьте время зря.
— С чего вы взяли, что эти записки рассылает Мэри Гилмор? — поинтересовалась Джейн. — Она что, подписалась? Обозначила обратный адрес?
Адвокат нахмурился, внезапно осознав, что сказала Джейн.
— Записки? Во множественном числе? Что, были и другие?
— Их было несколько. Почтовые отправления получили все родственники погибших в «Красном фениксе». Текст был таким же, как в записке господина Донохью.
На лице адвоката отразилась растерянность.
— Ничего не понимаю. Зачем госпоже Гилмор изводить записками других людей?
— Возможно, их рассылает не она, — произнесла Джейн.
Адвокат и Донохью переглянулись.
— Нам нужно еще раз подумать над этим, — сказал худенький человечек. — Явно происходит нечто иное. Если Мэри Гилмор не делает этого…
Пальцы Донохью сжались в пухлые кулаки.
— Я хочу знать, кто это делает, черт возьми!
22
Маура проснулась на рассвете и порадовалась, что в окно пробиваются первые лучи солнца. Она приготовит оладьи и сосиски для мальчика, а потом они отправятся на экскурсию по Бостону. Сначала посетят Тропу Свободы и Нортэнд, а затем отправятся в заповедник «Голубые холмы», чтобы устроить пикник и прогуляться с собакой. Маура запланировала насыщенный день, дабы у них не было времени для неловкого молчания и прочих напоминаний о том, что они все еще чужие люди. Полгода назад, в горах Вайоминга, Маура доверила свою жизнь Джулиану «Крысу» Перкинсу. Но теперь она понимала, что этот неуклюжий подросток с огромным размером ноги по-прежнему остается загадкой. И задумывалась: неужели Крыс тоже считает ее таинственной? Вдруг он тревожится, что она бросит его, как бросали другие в прошлой жизни?
Маура натянула джинсы и футболку — облачение, подходящее для возни с собакой. Вспомнила о сандвичах с курицей и авокадо, которые собиралась сделать, и задумалась: а любит ли Крыс авокадо? Пробовал ли он их когда-нибудь? А ростки люцерны и эстрагон? Я так мало знаю о нем, подумала Маура. И тем не менее он здесь. Он часть моей жизни.
Маура прошла по коридору и заметила, что дверь в спальню парнишки открыта.
— Крыс! — позвала она, но, заглянув в комнату, мальчика не увидела.
Маура обнаружила его на кухне — паренек сидел перед ноутбуком, который она оставила на столе накануне вечером. Пес, лежавший у ног Крыса, увидел хозяйку дома и поднял уши, словно обрадовался, что хоть кто-то наконец обратил на него внимание. Глянув парнишке через плечо, Маура поразилась — на экране была фотография из морга.
— Не смотри на это, — попросила она. — Мне нужно было спрятать все это вчера вечером. — Маура ударила по клавише «выход», и фотография исчезла из виду. Затем она быстро собрала все документы по «Красному фениксу» и переложила их на рабочий стол у плиты. — Давай ты поможешь мне приготовить завтрак?
— Почему он сделал это? — спросил парнишка. — Зачем ему понадобилось убивать людей, которых он не знал?
Маура поймала его беспокойный взгляд.
— Ты прочитал полицейский отчет?
— Он лежал здесь, на столе, и я просто не мог не взглянуть на него. Но ничего в нем не понял. Почему люди делают такое?
Маура придвинула стул и села напротив мальчика.
— Крыс, некоторые вещи порой невозможно объяснить. Мне жаль, что я слишком часто говорю подобное, но я понятия не имею, зачем люди делают такое. Зачем они топят своих маленьких детей, душат жен или стреляют в коллег. Я вижу результаты их действий, однако не могу сказать, что именно побуждает их к этому. Просто знаю, что это случается. И что люди способны на ужасные поступки.
— Я понимаю, — пробормотал парнишка и поглядел на пса, который положил свою огромную голову ему на колени, словно зная, что сейчас Крысу необходима поддержка. — Так вот, значит, чем вы занимаетесь?
— Да.
— Вы любите свою работу?
— Не думаю, что «любить» — подходящее слово.
— А какое же подходящее?
— Это трудная работа. Интересная.
— И вам не мучительно видеть все это?
— Кто-то же должен говорить вместо мертвых. Я умею это делать. Они — вернее, их тела — рассказывают мне, как они умерли. Естественной смертью или насильственной. Да, порой это выводит из равновесия. Заставляет задуматься: что такое быть человеком, если твои собратья творят друг с другом подобное. Но, мне кажется, я рождена именно для этой работы, для того чтобы говорить вместо мертвых.
— Как вы думаете, я смогу делать это? — Крыс поглядел на стопку документов. — Заниматься той же работой, что и вы?
— Ты имеешь в виду — быть патологоанатомом?
— Я тоже хочу узнавать объяснения. — Крыс посмотрел на Мауру. — Я хочу быть как вы.
— А это, — улыбаясь, проговорила она, — самая большая лесть, которую я когда-либо слышала в свой адрес.
— В школе Вечерни преподаватели считают, что я умею подмечать то, что не видят другие. Поэтому, мне кажется, я смогу это делать.
— Если ты хочешь быть патологоанатомом, — сказала Маура, — тебе нужно получать очень хорошие оценки в школе.
— Я знаю.
— Тебе придется поступить в колледж, а потом пять лет учиться в медицинской школе. После этого придется пройти ординатуру и аспирантуру по судебной медицине. На это уйдет много времени и сил, Крыс.
— Вы хотите сказать, что я не смогу?
— Я просто говорю, что тебе нужно по-настоящему хотеть этого. — Маура посмотрела парнишке в глаза и подумала, что на какую-то секунду разглядела там мужчину, которым он однажды станет. Глубоким и чрезвычайно преданным. Человеком, который будет не только говорить вместо мертвых, но и бороться за них. — Тебе придется постичь науку, потому что только наука способна доказать твою правоту во время свидетельских показаний. Интуиции недостаточно.