Гром из будущего 2
Шрифт:
— Пограбить он мечтает, чтобы потом долго пировать, — бурчит Ставр, — знаем таких, и ране приходили, ещё до вас. Потому нам и нужен был правитель, чтобы дружину содержал и людей собирал в случае невзгод. Оттого и раздоры имелись, бо никак не могли средь себя выбрать набольшего.
— Ничего, коназ, и в этот раз отобьёмся, — успокаивает Ставра Валерий Иванович.
— За то я не боюсь, пчёлы Сульда всем укорот дадут, но уж очень многие начинают издаля зубы точить на ваши богатства. Чем боле в нашем краю всего делают, тем выгоднее им нас под себя взять. Вон, варанги фряжские земли ограбят и обязательно сюда придут.
Мы столкнулись со странным явлением. Уже имеющейся армейкой можно грабить соседей, но для полноценной обороны пока воинов не хватает. Растущая и развивающаяся экономика (а значит и прибыли) позволяют
Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Всё идёт своим чередом, Волхов исполнил свои ежегодные фортели и народ занялся посевной. В апреле набрали ещё восемь сороков, пока деньги есть, а в мае Дира привёл трёхтысячную русь, чтобы сразу всё наше покорить. У него тоже инфа имелась, где что самое сладкое имеется, вот только князь чуток не рассчитал. Он действовал по схеме, решив повторить «набег русов на Византию» с вариацией. Отправил три сотни в сторону Плескова, дабы те доблестно ограбили всё, спускаясь по рекам до балтийского побережья. С чего он решил, что такого отряда вполне достаточно, чтобы перебить наши две сотни? Ясен пень, что Юре с Костей даже в леса не понадобилось уходить, снулили вторженцев прямо под Плесковым.
В налёт с последующим захватом Сольцов были отправлены две сотни, всё-таки более разумная пропорция, коли против восьмидесяти защитников считать. Но наши-то в крепости были, пусть и недостроенной. Какие-никакие укрепления, вот и здесь не понадобилось уходить в буреломы и болота. Дело в том, что Дира послал для завоевания «наших окраин» не самых лучших своих дружников, а обычных ополченцев, собранных на скорую руку. И что они смогут противопоставить великолепно подготовленным бойцам, да ещё в классной броне и с качественным оружием? Почти сотню покрошили стрелами и «пчёлами» (от двух автоматчиков) до того, как сошлись в резне. Ну не могут вчерашние селяне в куртках с нашитыми бляшками (это в лучшем случае) и с рогатинами наперевес справиться с нашими «витязями». А элитников им не выдали, посчитав что те в более важном месте пригодятся. Конечно, если бы просто с селянами они воевали, то и этого хватило бы налётчикам. Но у нас всё-таки подразделение из качественно подготовленных воинов, прошедших длительную подготовку и экипированных по последнему слову военной науки. А не хухры-мухры с дубьём.
Так что, бывший киевский князь просто оставил сам себя без полутысячи, чем нам облегчил задачу, добравшись до Новогрода. Полозян убивали разными способами и в разных местах, начиная с порогов возле истока Волхова. Именно там новгородские бойры со своими дружинами не давали русам с подожжёных ладей попытаться добраться до берега. А те, кто проходил пороги на вёслах, выстраивались в своеобразную цепочку, приближающуюся к более-менее дружелюбным по отношению к высадке местам.
Новгородцы и мы на берег не выскакивали, чтобы криками и потрясанием копий отпугивать врагов. Просто автоматчики дожидались, когда ладьи подойдут метров на триста-четыреста и начинали спокойно одиночными истреблять врагов и дырявить борта поближе к воде. Пулемёт в этот раз не применяли, решив перевести его в НЗ (на случай нападения более серьёзного врага). Ну, а те кто добирался в радиус действия лучников (именно наших, а не новгородских) и арбалетчиков, отхватывали своё от трёх сотен стрелков. Стрел и болтов вполне хватает и их для врагов, желающих нашей смерти, не жалко. Уже накопили по самое не могу.
Половчане так быстро теряли своих бойцов, что, когда наконец-то высадились, сообразили что построиться будет теперь гораздо легче. Меньше народу — больше кислороду! Хотя оставшиеся почти две тысячи чувствовали себя достаточно браво. На берегу, ясен перец, они никого не нашли кроме покинутой рыбацкой деревушки и потопали к Славенскому концу до которого примерно километр. Там ещё неширокая протока отделяет гродище от «материка», но преодолеть её несложно. Наверное не сложно, если бы не возобновившийся обстрел с другого берега из-за частокола. Коназ Слав пока на земляную стену (а то и известняковую, кирпичную, каменную — нужное подчеркнуть) не расщедрился, но теперь явно призадумается.
Дира, несмотря на своё достаточно большое воинство, кажется начал понимать что-то. Его люди падали в протоку, убитые и раненые, а обстрел не прекращался. Мало того, полоцкие лучники погибали от чего-то непонятного, прилетавшего издалека.
— Неужели это и есть пчёлы Сульда о которых врут люди? — подумалось военачальнику.
Когда пара сотен смогла перебраться через мелководную преграду остальное войско потеряло ещё несколько сотен. Слишком большие потери за столь короткое время, что совсем князю не понравилось. Впрочем количество русов на той стороне постоянно увеличивалось, не забывая прикрываться щитами, но и с этой стороны, а также в протоке, потери увеличивались.
Наконец наступил момент истины, когда из-за частокола начали выходить… ну очень бронированные воины с мощными щитами и с копьями с гранёными наконечниками. Все на подбор, как один, одинаковые на вид и впечатляюще выглядят. Строятся в сплошной ряд, да ещё и в три шеренги и как таких преодолеть? А стрелы (длинные и короткие) и «пчёлы» продолжают убивать…
Когда с боку, из-за рощи, выехала тамга катафрактариев (ох, да сколько же их?) князь Дира окончательно понял всё. То, что казалось сплетнями и лжой о конунге Громе и других воинах Сульда, явилось правдой, причём уменьшённой по сравнению с реальностью. Он развернулся и побежал к ближайшей ладье, но одна из пчёл ужалила в голову, пробив шлем. Дальше всё сложилось в стандартную процедуру, так как завоеватели начали разбегаться, пытаясь спастись хотя бы чудом. Но чуда не произошло — древние боги не помогли своим, да и воины-христиане погибали также бесславно, не защищённые своим богом. Дирово полчище оказалось колоссом на глиняных ногах, подтвердив пословицу: «Молодец против овец, а против молодца и сам овца!».
— Стоимость трофеев, конечно же велика, но… — сводил цифры Валерий Иванович, — практически нечего добавить в арсеналы. Разве что охотникам раздать и на продажу тем, кому нужнее. Ладьи в дело пойдут, увеличив наш флот, да и то лишь торговый и транспортный. Всё равно нам некуда на них ходить в походы.
— Может у сембийцев на янтарь выменять или у них своих посудин полно?
— Кто знает, нужно у купцов поспрошать.
— А давайте откроем агентство, сдающее ладьи желающим в аренду? — это мы уже повеселели и начинаем хиханьками снимать нервное напряжение.
Молва об очередной победе вскоре разойдётся повсюду, где нами интересуются. А значит с тремя тыщами на нас уже не пойдут, будут четыре, а то и пять собирать, дабы не опростоволоситься. Может успеем, всё-таки это солидные количества для набегов и их не так просто организовать. Главное не забывать о строительстве укреплений везде, где они могут пригодиться.
Глава 2
Глава вторая
Коназ Слав решил заменить частокол с южной стороны земляной стеной с известняком. Скоро начнёт строить вдоль протоки, используя её в качестве рва с водой. Если с другой стороны Волхова таким же образом защитить Людин, то юг всего Новогрода будет нормально защищён. Впрочем, спасение утопающих их собственное дело, мы лишь свой Торговый Центр окружаем солидной стеной, дабы любым налётчикам неповадно было наши товары тырить и погремушки отбирать. А вот за остров Ленина (под Алдогой) придётся браться всерьёз — всё-таки стратегическое место, перекрывающее вход из Ладожского озера. Эдакие Зубы Дракона, если рассматривать его в плане обороны вместе с обеими Алдогами. Чёрта с два их просто так выбьешь, скорее они интервентов пожуют как следуют, а также покусают и погрызут от всей души. И лишь дальше, вверх по реке, началось строительство блокпостов на Оскуе и Любуньке, куда сразу поднанялись многие местные жители. Всё-таки хорошая оплата им нравится больше, чем в земле ковыряться. Другое дело, что крепостицы и казармы строят наши профи, а тамошние людины лишь чернорабочими при них.