Гром над Империей. Часть 4

Машуков Тимур

Но мертвым нет дела до живых. Им нужно то, зачем они пришли. В пальцах, что тянутся ко мне, загорается огонь. И без того плотные ряды нежити сдвигаются еще теснее, а задние разворачиваются, чтобы встретить приближающуюся угрозу. Их много, человек триста, наверное. Есть и лучники, и маги. Правда, каким образом зомби могут управлять эфиром, мне пока непонятно. Их источник давно высох, а с помощью некроэнергии шар истинного пламени не создать. В него же силищи вбухано немерено. Я думал, такое только мне под силу. Но, как оказалось, не только мне…

Ладно, с этим будем разбираться позже.

—Я

тебя вспомнил, тухлятина, — обращаюсь я к главному, — это же ты пришел к старому личу за посохом. Армия Света против армии Тьмы, да? Ничего не путаю? Походу, на вас подействовало его посмертное проклятье. И каково это — играть на противоположной стороне?

— Ты ничего не знаешь, сопляк, — шипит он, — Тьма принимает всех, а Свету нужны лишь избранные. Лучше уж так жить, чем гнить в земле. Мы тысячи лет искали посох и только сейчас почувствовали его в этом странном месте. Верни его, и мы уйдем, ничего тут не разрушив.

— Смелые слова для того, чей череп сгнил, а душу сожрали голодные духи. Ты приперся на светлый остров жизни, принеся за собой смерть, и рассчитываешь отсюда уйти? Причем, явился ты за вещью, что тебе не принадлежит. Я тебя разочарую — никто из вас не покинет это место. Слышишь вой — это мои братья, воины Велеса, собираются на битву. Чувствуешь дрожь земли? Это она уже готовится принять вас к себе. Ибо добрая она, и каждый рожденный на ней рано или поздно к ней и вернется. А мне она дала силы ускорить этот процесс.

— Ты сделал выбор, смертный, — шипит он, и в тот же миг в его руке оказывается меч, сотканный из тьмы. Выпад, и он уходит в сторону, столкнувшись с моим, созданным из благодати. Удар, уход, вновь удар. Краем уха слышу звуки боя, что завязался как во дворе, так и за его пределами. Но отвлекаться нет времени. Опытная тварь попалась. Мечом шурудит как заведенный, и ни одной ошибки не допускает. Эдак можно и попортить свою любимую шкурку.

Да и меч у него усилен так, что завидно становится. Каждый удар будто в бетонную стену. Нет, такие игры надо заканчивать и побыстрей. Тем более, этот дохлый гад усталости не знает, в отличии от меня. На этом острове живым не место, вот и лишаюсь я разом части силы, находясь тут.

А вот нежити на нем вполне вольготно. И магия его работает. Смог же как-то обмануть порубежников, раз те не почуяли целое вражеское войско у себя дома. Ох, чую, будет Святогор лютовать!

М-да, в схватке на мечах я ему явно проигрываю: еще немного, и он начнет меня давить. Значит, надо менять картину боя. В моей второй руке возникает новый клинок, но ухмыльнувшаяся тварь в точности повторяет мой маневр. И наши танцы с ним переходят в иную плоскость. Мы настолько взвинтили темп схватки, что, казалось люди, окружающие нас, замерли в различных позах.

Скрещенные мечи застыли, пытаясь проломить защиту друг друга. Наши взгляды ведут свой собственный бой, скрестившись подобно клинкам. Жизнь против Смерти, Чистое небо против Загробной мглы.

Я не могу понять, но мне почему — то кажется, что мы с ним похожи. Будто два бойца, ранее не ведавшие поражения, сошлись на одном ринге. И оба понимают, что уйдет с него только один. Ни он, ни я по молчаливому соглашению не пользуемся

эфиром. Этот бой выиграет тот, чей дух сильней.

Злобный оскал с его стороны, и, как мне кажется, такой же с моей. Мы давим, не видя ничего вокруг. Кто первый сломается — тот и падет. Но я не могу проиграть. За мной стоят миры, а кто стоит за ним? За ним?! Догадка, подобно острой бритве, резанула по нервам, и на мои губы наползла улыбка. Он тоже только сейчас осознал, что сражается не с простым смертным и осознание этого сломало идеальный рисунок боя. Его глаза вспыхнули испугом, а мои мечи, полыхнув ответным ярким светом резко усилились и раскололи его защиту, просто разнеся костяк на молекулы.

С досадой оглянувшись, я пнул куски рассеченной брони и выбросил мертвяка из головы, хотя, теперь у меня появились вопросы к Творцу. Похоже, его намеки на другую сторону начинают обретать пока непонятный мне смысл.

Мне уже, собственно, делать было нечего, потому как бой закончился. Повсюду валялись истлевающие на солнце мертвяки, лишенные подпитки. Духи, что наделяли их силой, были уничтожены рыкарями, для которых бороться с ними не представляло труда. Оглядевшись, вижу, как Селена, сидя на земле, шипит от боли, прижимая руку к распоротому боку. Ну да, лезть в бой без брони так себе идея, а регенерация не работает из-за подавителей. Рядом с ней сидит Мирами, баюкая обожженную руку. Но, в отличии от Селены, японка спокойна как танк. Над ней уже склонился волхв, и свет, исходящий из его посоха, медленно залечивает повреждения.

Это на рыкарей магия плохо действует, лишь подстегивая их внутреннюю регенерацию, а вот на моих девушках она очень даже хорошо работает. Сам их лечить не буду, тут и волхв прекрасно справится.

Слышу жалобный стон Бурана, что принял вид белоснежного коня и лежит на земле, изредка раздражаясь печальным ржанием. В его боку засели три стрелы, и алая кровь стекает по коже.

— Хватит придуриваться, — бросаю я ему, проходя мимо — и едва успею отдернуть руку от клацнувших челюстей. Но он тут же вспоминает, что вроде как умирает, и вновь принимается картинно стонать.

—Вставай и пробегись по двору. Вдруг там кто еще остался.

— Да как ты можешь?!! — гневно восклицает Ника, склоняясь над Бураном и нежно поглаживая его морду. — Он же ранен, ему больно!!!

— Кому? Бурану?!! Да ему эти стрелы, что слону дробина! На жалость давит, хочет, чтобы его пожалели. Таким способом его даже поцарапать не получится, не то, что ранить. А стрелы и кровь — мираж. Можешь потрогать, их нет в реальности.

— Да что бы ты понимал, — упрямо бурчит она, продолжая гладить довольного коня.

— Так, все, хватит придуриваться. Встал и сделал, как я сказал, умирающий ты наш.

Увидев, что его спектакль никого больше не впечатлил, конь вскакивает на ноги и единым движением головы закидывает взвизгнувшую Нику себе на круп, гордо удаляется, предварительно показав мне язык. Хотя нет, языков было два, вон, Ника тоже довольно скалится, засранка! Под дружный смех находящихся во дворе, эта парочка гордо отправляется рыскать по округе. Походу, у коня появилась любимица, значит, в пару их на тренировки ставить больше нельзя.