Гром Раскатного. Том 2
Шрифт:
Бориса оттащили в следующий миг. Меня же облепили удивленные дворяне. Кто-то поздравлял, кто-то в открытую поражался, откуда у простолюдина столько навыков. А Распутина смотрела на меня с неприкрытым восхищением и одновременно удивлением.
— Быстро ты, — Ежиров похлопал меня по плечу. — Где занимался?
— Секрет, — парировал я. — А что?
— Хочу поспаринговаться с тобой когда-нибудь. Если ты, конечно, не против.
— В фехтовании? — я уловил на себе глаза Тамары и подмигнул ей, отчего девушка покраснела.
—
Я не стал ничего отвечать. Далее, лотерея была уже более миролюбивой. Меня больше никто не называл и не объявлял, и в целом, вечер близился к долгожданному аукциону. Катя постоянно была рядом и задавала не самые удобные вопросы. Мол, кто я на самом деле, почему я скрываю себя, ну и все в том же духе.
В это время Пирсову шли звонки от отца и друзей. И судя по его красному лицу, ему очень хорошо прилетит дома. Он в какой-то момент даже выключил телефон, но затем в зале появился кто-то из охраны и передал ему личный мобильник, типа чтобы сынуля всегда был на связи.
Через полчаса начался аукцион. Больше трети дворян, которые были на приеме, испарились. И в новом зале было уже не так тесно. От силы, было не больше тридцати представителей разных родов, в том числе я, Распутина и Ежировы. Но последние после первого лота ушли.
Первые торги я пропускал. Не поднимал свою табличку, потому что лот был мне не интересен. Сначала был артефакт, потом клинок, потом какие-то писания Иеговы и что-то там для змееустов. Но затем пришла очередь камня.
— Большой эфирный камень, найденный на Пепелище Новой земли. Возраст исчисляемый от появления Котла — два года, — объявил организатор. — Минимальная ставка — тысяча.
Стоил он мало. И начальная ставка была смехотворной. Но этому было объяснение. Люди не знали, на что способен этот камушек и для чего он применяется. То есть, о его свойствах тупо не знали, потому что големов в этом мире не было. Не научились их еще создавать.
«Шурупыч, дружище, это для тебя! — я поднял руку и улыбнулся. — Посмотрим, на что хватит этой безделушки!»
— Две тысячи! — тут же отреагировал организатор. — Юноше с цифрой семь!
О, и тут семь.
— Десять, — тут же крикнул я. — Я повышаю ставку до десяти тысяч!
Зал ахнул. Никто не мог понять, на кой черт я называю такую сумму за бесполезный материал. Но Пирсов, сукин сын, решил мне западлить даже в подобном «безделии».
— Одиннадцать! — выкрикнул он, поднимая табличку с цифрой шестнадцать. — Предлагаю повышать ставку на десять тысяч за один взмах.
В этот миг на его телефон пришло сообщение. И не отреагировать на него он не мог. Он тут же вскочил, злобно посмотрел на меня и выбежал из зала.
«Хех. Вот ты удивишься, когда поймешь, что папа тебе сам ничего не писал.»
Организатор попытался остановить «беглеца» криком, но я поднял ставку. Выиграл, и камень остался за мной.
Далее, торги были более мирными, спокойными. Продавали ювелирные украшения,
Она заслужила его. Помогла мне попасть сюда, поддерживала и вела себя искренно рядом со мной.
Аукцион закончился через четыре часа. В одиннадцатом часу вечера, мы вместе с Распутиной вышли из этого здания. Оказавшись на улице, я наткнулся на приключения, которых, скорее ждал, чем не ждал.
Пирсов-младший не смог бы просто так сдаться. Он опозорился за сегодняшний день уже трижды. Чем Великая Электрожаба не шутит, помочь ему сделать это в четвёртый раз?
И он был не один. С ним стояло десяток гвардейцев его рода.
Мда, сорвало ему крышу конкретно. Теперь, видимо, настал тот самый час.
— Я, Пирсов Владимир Александрович, застрелю эту чернь как дворового пса!
На улице в этот прекрасный момент вышло несколько дворян. Ежировы и Тамара, в том числе. Словно предчувствовали какую-то суету.
— По закону, — продолжил утырок. — Многие видели, как он подло, обманом, побе… — тут он замялся, сам себе не мог признаться, что проиграл. — Все видели бой на арене. И я, по закону, убью эту чернь! Ты, — он указал пальцем на вышедшую, на шум, Тамару, — была там, и вы, — указал на Ежировых, которые вышли из здания вслед за лейтенантом Устранителей. — Тоже были там!
Распутина засуетилась в ту же секунду, как поняла — меня попытаются убить.
— Гоша, быстрее, прими мой вассалитет. Он не сможет тебе навредить, слышишь меня? — она суетливо дёргала меня за рукав, но я….
Я уже принял решение.
— Спасибо тебе большое, сударыня, но в этом нет никакой необходимости, — я улыбнулся, и сделал шаг к Пирсову.
Пацан сверлил меня убийственным взглядом. Он не сомневался в своей победе. Тем более, что никто ему сейчас не может помешать исполнить законную казнь. Убийство.
— Я, — мой голос эхом прокатился по двору. — Георгий Раскатный, — достал из кармана брюк родовой перстень, и надел его на безымянный палец. — И, если ты, Пирсов, имеешь ко мне претензии, — мне не нужно было поворачиваться, чтобы понять: все были в таком ахере от услышанного. — То вызови меня, как полагается, на дуэль. Иначе ты, и твои люди сейчас умрут!
Кирилл Слютников
Кирилла Александровича весь день мучали забором анализов. Если на него посмотреть невооруженным глазом, то можно предположить, что он просто опухший алкоголик, которого избили собутыльники, да и бросили в овраг. Но, а если иначе….
Он был весь исколот. Пункции брали не только из позвоночника. Брали костный мозг, легочную ткань, пункцию печени и все то, что доктор прописал. И помимо всего этого, пришли анализы, а они говорили только об одном: Кирилл — покойник.