Громкое эхо тихих слов
Шрифт:
— Мне всегда нравился Джордан, он порядочный человек и по-своему добрый.
— У него есть свои недостатки, — пробормотала Шарлотта, — но он способен на сострадание. — Про себя она добавила, что человек, так любящий детей, не может быть подлецом.
Они опять выглянули во двор: мужчины стояли на том же месте. Шарлотте показалось, что отец за время их разговора как-то выпрямился и повеселел. Джордан обнял его за плечи и говорил ему, видимо, что-то смешное, потому что Саймон вдруг громко рассмеялся. Руфь посмотрела на Шарлотту и облегченно вздохнула, однако Шарлотта снова нахмурилась.
— Думаю, на отставку он не пойдет. Пойми, Руфь. Это его жизнь. После смерти мамы… компания спасала его от тоски и одиночества. Правда, когда он встретил тебя, то немного успокоился, даже соглашался куда-то ездить с тобой…
— Ну, вот все проблемы и решены, — раздался веселый голос Джордана. — Руфь, Саймон просит достать из холодильника шампанское. Ты получаешь свободного мужа, а я — компанию и его дочь в качестве главного советника и директора департамента.
— Что ты сказал?
Шарлотта и Руфь в недоумении переглянулись.
— Саймон продает мне компанию. Болезнь не позволяет ему руководить компанией на том уровне, который мог бы обеспечивать ее дееспособность. Отец уходит в отставку и будет жить на Лазурном берегу Средиземного моря, климат которого подходит для его сердца.
— Каким образом тебе удалось уговорить его? Он же слушать не хотел об отставке!
— Он сейчас придет и скажет вам все сам. В конце концов, он не ребенок.
Джордан смотрел так благожелательно и открыто, что дамы замолчали. Но если Руфь почти открыто радовалась, то Шарлотта пришла в бешенство, не в состоянии поверить, что отец простился с компанией.
В комнату вошел Саймон и игриво подмигнул жене:
— Твое желание исполнилось, будешь держать меня у ноги все двадцать четыре часа в сутки, дорогая женушка.
— Папа, ты действительно пошел на этот шаг? И так спокойно об этом говоришь?
— Дочка, ты же знаешь, как я всегда относился к своей работе. Ты сама неоднократно уговаривала меня немного отдохнуть, куда-нибудь съездить, но я был полон сил и не представлял себе спокойного существования… ну, вроде нынешнего. Но сейчас речь идет о моем здоровье, которое в последнее время оставляет желать лучшего… Я не могу пройти и пятидесяти шагов, тут же останавливаюсь и сажусь, я не могу играть в гольф, не могу даже дать Руфи того, что должен мужчина давать своей жене… ну, ты понимаешь, о чем я говорю. Сейчас для меня самое главное в жизни — мое здоровье и наши отношения с Руфью.
Он подошел к жене, обнял ее за плечи и прижал к себе.
Шарлотта взяла Джордана под руку и вышла с ним во двор.
— Значит, теперь вся компания принадлежит тебе? — выдавила она, отстраняясь от него.
— И это вместо того, чтобы сказать «спасибо» за то, что я уговорил отца?
— Ты же знаешь, что я не могу сказать тебе «спасибо». Я могу только изо всех сил сопротивляться происходящему и ненавидеть тебя.
— Это не лучший ответ твоему боссу, — сказал он игриво.
— Но у меня нет других слов. Я подозреваю, что ты добился от него этого решения шантажом.
— Я не шантажировал Саймона!
— Так я и поверила! Ты меня считаешь за дуру, Джордан Ланч? Я тебя раскусила, можешь не сомневаться.
— Не может быть! Ха-ха, перестань пререкаться. Это же смешно.
Они еще долго обменивались колкостями, не уступая друг другу в язвительности, остроумии и наблюдательности. Но если Шарлотта кипела от ярости и невозможности доказать свою правоту и превосходство, то Джордану этот спор доставлял почти физическое наслаждение, ему хотелось положить ее на траву и любить до изнеможения — так она его возбуждала: пылкая, с горящими, как у кошки, зелеными глазами и трепещущая.
Ему хотелось напомнить ей, что она забыла об отце, что отец смертельно болен, а он, Джордан, думал именно об этом, уговаривая его продать компанию, а она старалась доказать ему, что он шантажист и подлый делец.
Наконец Шарлотта выдохлась.
— Я поняла, что ты способен только насмехаться, а на серьезный разговор тебя не хватает.
— Шарлотта, оказывается, ты не так уж и добросердечна, как я считал. Неужели ты думаешь, что разбирать запутанные дела компании — это легко?
Он хотел сказать ей, что в ближайшее время ему — и ей тоже — будет очень трудно, но подошли Саймон и Руфь, которая держала поднос с бокалами.
— Предлагаю не терять времени на пустые разговоры, а поднять бокалы за здоровье Саймона и пожелать ему счастья.
Все взяли бокалы и стали с улыбками чокаться ими.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Весь обратный путь до Лондона они не разговаривали, и только когда ехали из аэропорта на такси, Шарлотта попросила:
— Ты не подбросишь меня к Дженифер?
— Как тебе будет угодно, — буркнул Джордан и, обратившись к шоферу, назвал ее адрес.
Был серый дождливый день. Вспомнив Лазурный берег, Шарлотта поежилась. Конечно, сырость и туман для отца первые враги, он поступил правильно, но у нее было так тоскливо на душе, что она даже порадовалась, что идет дождь, так-то оно лучше, погода должна быть в унисон с настроением.
И все-таки Шарлотта любила Лондон, даже в дождь и туман. Неужели отец не тоскует по Лондону? Джордан время от времени поглядывал на нее и даже касался, но она игнорировала его. Господи, с чего она взяла, что влюблена в него? Минутная блажь, вызванная игрой гормонов, вот как это называется. Она даже отодвинулась от Джордана, словно боялась испачкаться.
Прикрыв глаза, она искоса наблюдала за ним… Кто сказал, что он замечательный? Ее бесило это всеобщее восхищение. Сейчас он говорил с кем-то по мобильному и вовсю сыпал остротами. Она сама пару раз чуть не расхохоталась, слушая его реплики.
— Все в порядке, успех превзошел мои ожидания. Да, да, с меня шампанское!
— Оказывается, как мало тебе нужно для счастья. Всего лишь денег побольше, да хлопот поменьше, — не удержалась она.
— Наконец-то этот прелестный ротик соизволил открыться. Дорогая, но я не заслуживаю твоих колких реплик, будь справедлива.