Громовик
Шрифт:
– Не хотелось бы, чтобы так было, Хед, но…возможно, это место и является самым безопасным во всей этой стране.
На Хедрика больно было смотреть. Мои слова, по видимому, настолько сильно его расстроили, что он не нашел ничего лучшего, чем подойти к самому краю болота и изо всех сил туда плюнуть.
– Ну, тогда я не знаю, Эл! Уж, если здесь безопасно, то что тогда, по твоему, «опасно»?!
– Не знаю и знать не хочу. Меня сейчас волнует совсем не это. Я думаю о том, что могу не пережить этой ночи, если мою рану срочно не начать
– Извини, сейчас это, и в самом деле, важнее всего. Давай попробуем что-нибудь втолковать этой ведьме.
Подойдя вплотную к старухе, мы жестами призвали ее выйти на берег. Сначала она непонимающе таращилась на нас, но затем, видимо, уяснив, чего от нее хотят, вышла. Теперь она выглядела довольно спокойной, не строила гримас и не пускалась в бешеную пляску. Она просто смотрела на нас и ждала, что мы будем делать дальше.
– Похоже, она давно не видела людей, – с опаской предположил Хед.
– Видимо, так и есть. Смотри, она нас совсем не боится, – сказал я и ободряюще улыбнулся старухе.
То, что последовало в ответ, улыбкой можно было назвать с большой натяжкой. Женщина обнажила десны, на которых еле держалось два-три гнилых зуба и, наверное, все-таки по-дружески весело, сказала: «Эгрик…»
– Эллрик, – поправил я ее и жестом предложил ей назвать свое имя.
Старуха молчала.
– Эл, кажется, у нее нет никакого имени, – вмешался Хед, с интересом наблюдая за моими действиями. – А «Гатрой» она быть не хочет.
Услышав знакомое слово, старуха помотала головой по сторонам и снова указала нам рукой на болото.
– Пусть так и будет, – выдохнул я и стал соображать как же, все таки, нам с ней общаться.
Так я простоял бы, наверное, очень долго, если бы женщина сама не схватила меня за запястье и не потащила в сторону своей хижины. Сопротивляться я не стал, так как уже не чувствовал с ее стороны какой-либо особой угрозы. Хедрик уныло поплелся вслед за нами, не желая, видимо, лишний раз посещать это место.
Кое-как втиснувшись втроем в узкое пространство убогого жилища, мы сели на пол. Старуха отпустила мою руку и вновь принялась тереть в своих пальцах какую-то дрянь. Мало того, что она это делала своими грязными лапищами, так еще при этом она добавляла в смесь обычную глину с пола и лепила из всего этого маленькие шарики, удивительным образом похожие на заячий помет. Мы не проронили ни слова, лишь изредка переглядывались между собой, находясь в полном неведении о смысле ее странных движений. Наконец, ее «зелье» было готово. С довольным видом старуха посмотрела на меня и указала пальцем на сосуд с кровью.
– Гатра…хггр., – тихо произнесла она и ужасно улыбнулась. – Гатра…
Как бы не хотелось мне это не слышать, это я, все же, услышал. Старая ведьма собиралась лечить мои болячки кровью болотного чудовища и какими-то шариками, подозрительно похожими на навоз. Отстраняя от себя все эти чудодейственные снадобья, я дал ей понять, что не собираюсь исцеляться таким способом. Однако, старуха ни на миг не обиделась, а вместо этого стала показывать мне свои шрамы на руках и ногах, чтобы я убедился в ее правоте.
– Ладно, ладно, – сдался я, забыв о том, что она меня не понимает. – Все равно, уже хуже не будет.
Получив мое согласие, старуха с готовностью начала бросать свои шарики в сосуд с кровью, приговаривая при этом: «Ланда, ланда…ланда».
Когда все это хорошенько пропиталось, женщина стала брать свое «лекарство» и густо замазывать им мой израненный бок. Странно, но почти сразу я почувствовал легкий холодок в ране, что принесло мне некоторое облегчение.
– Слышишь, Хед, а в этой ерунде, действительно, что-то есть, – сказал я Хедрику, когда меня оставили в покое. – Вроде как полегчало даже.
– Главное – чтобы наутро ты мог ходить, – недовольно протянул он, с сомнением разглядывая месиво на моем теле. – Уж больно просто все это выглядит: плюнула, мазнула и готово.
– Но, ты же видишь, как она сама себя лечит? На ней ведь живого места нет, а она здорова.
– Да ей, наверное, все нипочем. Может, она бессмертная?
Наобум брошенная Хедриком фраза мне показалось не лишенной смысла. А если?..
– Ты имеешь в виду Сок Жизни? – задумчиво протянул я и пристально посмотрел на своего друга.
Хедрик, видимо с запозданием понявший смысл своих собственных слов, уставился на меня как на великого героя из прошлого и медленно ответил:
– Не знаю, как-то само вырвалось…А что, ты думаешь это правда?
– Как знать…как знать. Ты погляди на нее: ей же тысяча лет на днях, наверное, стукнула. Обычные люди столько не живут, тем более питаясь разной гадостью. Эх, расспросить бы ее хорошенько, но как?
– Может, давай нарисуем? – с надеждой предложил Хед, не думая о том, что в конце концов нам все же придется рисовать.
– Давай попробуем, но…с чего начать?
– А давай нарисуем на земле наш драккар и море. Я надеюсь, она догадывается о том, что здесь неподалеку плещется море.
Немного подумав над его предложением, я нащупал среди разного мусора на полу подходящую палочку и начал рисовать перед входом в шалаш весь наш поход в подробностях. Делал я это, конечно, из рук вон плохо, так как никогда не отличался способностями к рисованию. Однако, среди всей моей белиберды можно было рассмотреть волны на море, человечков на корабле, наш далекий берег и этот берег со скалами. Я даже попытался изобразить дикую кошку, которая меня подрала, но вместо этого у меня получилась какая-то смешная крыса с большими усами. Зато у меня неплохо вышло одно из болотных чудовищ, с которыми встречаться в дальнейшем никто больше не желал и, собственно, сама старуха, которой я это все сейчас рассказывал. Ее я нарисовал, почему-то, в длинном платье до пят и с густыми волосами на голове, хотя ни того, ни другого здесь и близко не было.