Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943
Шрифт:
Одна из основных проблем флота в грядущем десятилетии – упадок духа личного состава как следствие прекращения военных действий и заключения мира. Поначалу мы рассчитывали на то, что нам будет позволено сохранить бригаду линкоров класса «Нассау» и «Остфрисланд», а также дивизион крейсеров класса «Регенсбург». Но из-за саботажа офицеров и экипажей нескольких цеппелинов, входивших в военно-морскую авиацию, победоносные союзники ужесточили условия капитуляции, и мы узнали, что нам оставляют только несколько устаревших броненосцев еще додредноутной эры и несколько легких крейсеров типа «Нимфа» и «Гамбург». Все эти корабли представляли собой уже нестоящий антиквариат, и было не похоже на то, что найдутся деньги на строительство нового флота. Все надежды
Скапа-Флоу
В Скапа-Флоу, как я уже упоминал, был собран после капитуляции германский флот под командованием контр-адмирала фон Ройтера. Когда с Парижской мирной конференции до нас дошли известия, что нам не будет позволено сохранить ни одного корабля из состава современного флота, стало ясно, что для предотвращения раздела флота между победителями и сохранения его чести остается единственный выход – затопить все корабли.
В этот момент британцы стали требовать сократить экипажи, находившиеся на борту интернированных кораблей. Адмирал фон Ройтер смог использовать это обстоятельство, чтобы отослать по домам всех ненадежных личностей, которые могли бы воспротивиться затоплению флота.
Будучи начальником адмиралтейства, адмирал фон Трота, естественно, не мог отдать приказ о затоплении флота, но в частном порядке капитану 2-го ранга Олдекопу, начальнику штаба адмирала фон Ройтера, было передано пожелание, чтобы корабли были затоплены любой ценой. Это важное сообщение было передано через капитан-лейтенанта Квайет-Фаслема, командира посыльного катера, поддерживавшего связь между адмиралом фон Ройтером и Германией.
Адмирал фон Ройтер и сам пристально следил за ходом переговоров в Париже. Когда условия перемирия должны были вот-вот быть подписаны, он стал претворять в жизнь намеченные мероприятия. Прекрасно отдавая себе отчет в своей ответственности и возможности карательных акций союзников против него лично, он 21 июня 1919 года отдал команду затопить флот. Этим поступком он не только поднял дух военно-морского флота, но и заложил основу последующего возрождения германского флота.
Летом 1919 года исполнилось двадцать пять лет со дня окончания нами военно-морского училища в 1894 году. С какими радужными надеждами мы, 70 свежеиспеченных флотских гардемаринов, надевали свою новую голубую форму! Примерно с теми же чувствами мы отмечали нашу десятую годовщину в 1904 году, в эпоху быстрого роста флота в соответствии с новой программой его развития. Теперь нами владели совершенно другие чувства. Все наши былые надежды были теперь развеяны исходом этой роковой войны против сильнейшей в мире морской державы.
Одним из самых печальных моментов воссоединения нас, старых соучеников, стала краткая памятная месса, отслуженная по нашим товарищам, павшим на войне. Среди них были фон дем Кнезебек и Макс Шульц, доблестные командиры торпедных катеров, и Петер Штрассер, героический командир цеппелина.
В тот момент еще было слишком рано предвидеть, что дух германского военно-морского флота не исчез с гибелью тех офицеров и матросов, которые пали в сражениях при Коронеле и у Фолклендских островов, в Ютландском бою и многих других сражениях. В конце концов, нас всех вдохновляли знаменитые строки поэта Горша Фока, павшего при Скагерраке: «Мореплавание необходимо!»
Глава 6
Начало послевоенного возрождения флота
Ограничения, наложенные на Германию Версальским договором в июне 1919 года, были столь жестоки, что потребовалось особое обращение начальника адмиралтейства к личному составу флота, в котором он просил рассматривать их как вызов, а не как смертный приговор.
В договор, прежде всего, было включено требование о значительном сокращении личного состава военно-морского флота Германии. Количество офицеров не могло превышать 1500 человек. Кроме этого, для предотвращения быстрой подготовки специалистов и наращивания резервов при поступлении на службу все должны были подписывать двенадцатилетний контракт. Это определило необходимость полной реорганизации флота.
Уменьшение численности офицерского корпуса было проведено без всяких заминок, отбор кандидатов, сделанный отделом кадров флота, был принят союзниками без всяких возражений. Сокращение рядового и унтер-офицерского состава позволило избавиться от нежелательных элементов, а имеющиеся вакансии были заполнены в основном людьми из военно-морских бригад и из так называемой «железной флотилии» капитана Ласса, которые доказали свою надежность в решающие дни революции.
Среди первоочередных мер была новая программа обучения и подготовки рядового состава и восстановления строгой дисциплины. Начало реализации последней программы было приурочено к восстановлению системы военных трибуналов на флоте. Также весьма важным было получение средств для выплаты содержания на новом флоте и специальное систематическое обучение рядового состава для подготовки их к гражданской жизни после истечения срока контракта.
При осуществлении реорганизации были приложены все усилия для того, чтобы сохранить весь положительный опыт прошлого, в особенности того, что касалось квалификации различных групп офицерского корпуса и их взаимоотношений между собой и флотом в целом.
Одной из проблем, требующих урегулирования, было неравенство в положении на флоте инженерного офицерского состава. В те уже далекие дни, когда происходил переход от паруса к пару, все, что было необходимо на корабле, – это иметь постоянного члена экипажа с несколько большими способностями к технике, который смог бы изучить обращение с совершенно простым паровым механизмом, использующимся как вспомогательный судовой двигатель. Но по мере технического развития и насыщения кораблей различными механизмами на них стало необходимым наличие высококвалифицированных инженеров. Эта изменившаяся ситуация никогда не была осознана в полной мере, а посему флотские офицеры-механики не имели положения и престижа, сравнимого с положением кадровых офицеров. Долго сохранявшиеся различия в исходной квалификации, знаках отличия, форме одежды и методах подготовки отнюдь не способствовали более тесному единению инженеров-механиков и офицеров-командиров, несмотря на все попытки министра фон Тирпица исправить это положение.
Слияние этих двух слоев офицерского корпуса, которое пытались осуществлять, правда без особого успеха, в других военно-морских флотах, нас не привлекало. Так, например, мы не могли пойти на то, чтобы наделить старшего инженера-механика корабля теми же дисциплинарными правами, которыми по необходимости обладал старший помощник капитана, отвечавший за все подразделения и службы корабля. Однако нам все же удалось найти приемлемое решение, при котором инженер-механик, стоявший во главе той или другой береговой инженерной службы, обладал дисциплинарной властью над своей командой. Некоторые из них становились руководителями военно-морских технических учебных заведений. Вершиной карьеры могла стать должность инженера-инспектора флота или главного инженера-механика адмиралтейства – это были уже адмиральские должности. По условиям, на которых инженер-механик мог жениться, они были уравнены с кадровыми офицерами.
Этими нововведениями в организации флота мы были обязаны во многом инициативе главного инженера-механика флота контр-адмирала Лемке. У меня сложилось о нем весьма высокое мнение еще в тот период, когда он был инженером-механиком штаба командующего рекогносцировочными силами, а я исполнял обязанности начальника штаба. Позднее Лемке стал главным инженером-механиком флота. В качестве первого адмирала из инженеров-механиков он весьма тесно сотрудничал со мной по различным вопросам вплоть до его безвременной кончины в 1926 году. Вместе с ним мне удалось наладить тесное взаимодействие и товарищеские взаимоотношения между инженерами-механиками флота и офицерами-командирами.