Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943
Шрифт:
Передача командных функций над судами, находящимися в море, соответствующему береговому командованию предусматривала передачу всей возможной информации соединениям, выполняющим то или иное задание в море, а также всех инструкций и приказов, не запрашиваемых этими соединениями. Складывалось впечатление, что они получают приказы не просто от вышестоящих командиров, но от заботливо опекающих их соратников, работающих с ними в тесной кооперации и знающих все их проблемы, – и доверие это только усиливалось от сознания того, что им оставляют возможность принимать окончательное решение, исходя из сложившейся в последний момент обстановки и по их собственному разумению.
Военно-морское командование восточного района, во главе которого встал адмирал Альбрехт, было создано в октябре 1938 года в связи прежде всего с ситуацией в Польше и показало себя в ходе короткой военно-морской кампании польской войны. Военно-морское
До сих пор командующий флотом традиционно был во главе морских сил, и, когда ситуация требовала, он лично выходил в море вместе с флотским командованием. В любом случае проведение той или иной операции всецело находилось в его руках. При новой организации управления, когда командование операциями перешло к командованию района, при подчинении флотского командования командованию района, неизбежно возникали трения и вопросы о том, чьи же команды следовало выполнять и где проходит граница ответственности.
Лишь достаточно долгий опыт работы этой структуры управления мог пролить свет на то, какие преимущества дало такое разделение оперативного командования и введение промежуточного уровня управления – командования района – между военно-морским штабом и командующим флотом.
Оглядываясь назад, представляется достойным сожаления то, что эта новая организация была осуществлена только в момент перехода от мира к войне. Этот период был достаточно сложным сам по себе: ввод в состав флота новых кораблей, организация патрульной службы, обеспечение безопасности прибрежных вод – все это сопровождалось еще и сломом прежней системы командования. Серьезных провалов в системе военных мероприятий удалось избежать лишь благодаря искреннему стремлению к взаимодействию всех заинтересованных сторон, хотя все же случались трения, происходившие в основном из-за разницы взглядов флотского командования и командования района по вопросу применения миноносцев для постановки минных заграждений у английского побережья. Командование района хотело использовать миноносцы после наступления темноты, в течение долгих зимних ночей, что позволяло не задействовать крупные силы флота для их поддержки. С другой стороны, адмирал Бём, командующий флотом, считал необходимым иметь в своем распоряжении тяжелые корабли флота для встречи миноносцев на обратном пути и сопровождения их на базу. Он хотел всегда иметь сильное прикрытие на тот случай, если какой-либо миноносец вдруг потеряет ход и его придется сопровождать – а вероятность того, что миноносец может потерять ход, была весьма велика в свете той громадной нагрузки, которую несли двигательные установки во время этих операций, осуществлявшихся на весьма высоких скоростях.
Военно-морской штаб чаще соглашался со взглядами командования района по этому вопросу, чем со взглядами флотского командования, равно как и по вопросам статуса и методов управления, а это, к сожалению, вело к личным разногласиям между адмиралом Бёмом и мной. Когда в результате всей этой ситуации адмирал Бём попросил освободить его от занимаемого поста, это поставило меня перед весьма трудным выбором, поскольку Бём был одним из самых опытных адмиралов на флоте и имел репутацию прекрасного моряка и солдата, заслуженную им еще в сражениях Первой мировой войны. И хотя я не нашел другого решения этой проблемы, как только удовлетворить просьбу адмирала Бёма, это ничуть не поколебало моего личного доверия к нему, и я решил найти для него в будущем другой ответственный пост на флоте, что произошло даже быстрее, чем я ожидал.
Глава 16
«Везерские маневры» – операция в Норвегии
Хотя британский флот в основном перекрыл нашу заморскую торговлю, Германия все же не была совершенно изолирована. Все еще оставались открытыми два важных торговых маршрута: торговый путь вдоль норвежского побережья до Нарвика и путь по Балтийскому морю до Швеции и других стран, которые омывает это море.
Этими маршрутами мы получали жизненно необходимые нам материалы, в особенности 10 000 000 тонн ежегодно шведской железной руды для металлургической промышленности, которая была основой нашей военной индустрии и без которой наше производство вооружений остановилось бы через две недели. Руда эта добывалась в шахтах на севере Швеции и поступала по Лапландской железной дороге в шведский порт Лулео и в норвежский порт Нарвик. В этих портах она грузилась в трюмы судов, идущих в Германию. Нарвик – незамерзающий порт на Балтике, порт Лулео, находящийся в самой северной части Балтийского моря, закрыт льдом с декабря по май. Поэтому около одной трети руды – от 2 до 4 000 000 тонн ежегодно – поставлялось через Нарвик, где она грузилась в трюмы рудовозов, которые затем шли вдоль норвежского побережья в пределах норвежских территориальных вод. В этих водах они были ограждены от нападений врага до тех пор, пока союзники уважали нейтралитет Норвегии. У южной оконечности Норвегии рудовозы двигались уже в водах, контролируемых Германией.
Маршрут этот работал столь надежно, что мы считали такое положение само собой разумеющимся.
Как никогда всерьез не прорабатывали вопрос войны с Англией вплоть до той поры, когда эта война разразилась, так никогда не ставили перед собой и вопроса: сколь долго Норвегия сможет гарантировать свой нейтралитет и безопасность маршрута через Нарвик в случае войны между Англией и Германией? Даже политические лидеры, включая Гитлера, как я достаточно скоро выяснил, весьма мало уделяли внимания этому вопросу. Сразу же после начала войны мы официально уведомили правительство Норвегии, что Германия намерена уважать нейтралитет Норвегии в полном объеме. В той же самой ноте мы выразили нашу уверенность в том, что Норвегия, со своей стороны, будет соблюдать свой нейтралитет и не потерпит его нарушения. Эта нота была вручена норвежскому правительству 2 сентября 1939 года, за день до объявления Англией войны. Военно-морской штаб не участвовал в подготовке проекта этой ноты, и никто на флоте, да, скорее всего, и во всей Германии, не думал о норвежской проблеме в течение первого месяца войны.
Импульс, который побудил произвести углубленное изучение этой проблемы, поступил извне, в виде донесения от адмирала Канариса, начальника разведывательного управления военного министерства. Адмирал Канарис проинформировал меня, что имеются серьезные признаки того, что Англия намеревается высадить свои войска в Норвегии. Этот доклад нашей разведки имел для меня тем больший вес, потому что адмирал Канарис вручил мне его лично, что он делал только в самых исключительных случаях. Примерно в то же самое время я получил аналогичный доклад в виде записки от адмирала Карлса, начальника военно-морского командования восточного района. Карле высказывал большое беспокойство по поводу того, как развернутся события, если Англия вторгнется в Норвегию, и предлагал, чтобы военно-морской штаб проработал вопрос, возможно ли разрешение ситуации с перемещением германских баз операций на территорию Норвегии. Я отдал приказ проработать этот вопрос.
В результате такой проработки по существу дела вскоре было с непреложностью установлено следующее.
1. Сложившаяся на сегодняшний день ситуация выгодна для нас во всех отношениях, пока Норвегия остается нейтральной. Вплоть до той поры, пока нейтралитет Норвегии не будет нарушен союзниками, мы будем иметь неограниченный доступ к шведской руде. Ее перевозка нами будет продолжаться невозбранно в пределах норвежских территориальных вод буквально под носом у британского флота. Кроме этого, в Балтийском море можно не беспокоиться о нападении противника с воздуха, поскольку, за исключением узкого пространства над Шлезвиг-Гольштейном, самолетам противника пришлось бы лететь над нейтральной территорией. Таким образом, нейтралитет Скандинавских государств прикрывал нас с севера, и мы всячески жаждали поддержания этого нейтралитета.
2. Ситуация совершенно изменилась бы, если бы Англия пренебрегла норвежским нейтралитетом и расположила бы на территории Норвегии военно-морские и авиационные базы. Тогда северная часть Северного моря оказалась бы в пределах досягаемости британского флота и ВВС, которые определенно не дали бы использовать нам ее для наших нужд, за исключением разве что подводных лодок. Наши надводные корабли не имели бы тогда ни малейшего шанса выйти в Атлантику, а при наличии минных полей, выставленных подобно тому, как они были поставлены в Первую мировую войну, выход в Атлантику стал бы чрезвычайно рискованным делом даже для подводных лодок.
В случае перекрытия маршрута рудных перевозок вдоль берега из порта Нарвик Германия могла бы импортировать совершенно необходимую ей железную руду только через порт Лулео, да и то лишь только в течение шести или семи теплых месяцев в году.
Более того, оккупация Норвегии Британией в любом виде обернулась бы страшным давлением на Швецию. Британия сделала бы все возможное, чтобы остановить поставки шведской руды Германии. Коль скоро британские базы появились бы в Норвегии, следующим шагом можно было ждать их появления и в Швеции. Новый фронт противника не только поставил бы всю акваторию Балтики под действенный контроль союзников, но и придвинул бы авиационные базы противника в смертельно опасную близость к нашим северным и северо-восточным провинциям, лежащим на балтийском побережье. Имея такие новые угрозы с севера и северо-востока, нам пришлось бы ослабить наши усилия на Западном фронте, чтобы защититься от них. Подобная цепь событий вполне могла обратиться для нас проигрышем в войне.