Гроссмейстер сыска
Шрифт:
– Этого я не знаю, – сказал Гуров. – Но второй раз я не дам им нас опередить.
– Это я им не дам! – хвастливо заявил Крячко.
– Вот и отлично, – без улыбки проговорил Гуров. – Значит, оставайтесь. И не открывайте дверь посторонним.
– Мы будем паиньками, – ответила Мария. – Только ты будь осторожен!
Глава 15
Уже перевалило далеко за полночь, когда Гуров остановил машину возле дома, где произошло убийство. Вокруг висел сырой туман, пронизанный тоскливыми бликами ночных фонарей. В доме почти все спали. Во всем
Гуров прошелся по всем подъездам, рассматривая таблички со списками жильцов. На дверях второго подъезда он обнаружил то, что искал: на металлической табличке четко значилось – Сукачев А.В., квартира 48.
Гуров прикинул, где могут находиться окна этой квартиры. Но во втором подъезде ни в одной квартире не горел свет. Сукачев или спал, или его не было дома.
Поднимаясь пешком на третий этаж, Гуров не строил никаких планов. В его положении сейчас можно было рассчитывать только на удачу да на моральное и психологическое превосходство. Господин Сукачев, безо всякого сомнения, был замешан в убийстве, а раз так, его должна мучить совесть, и сон его вряд ли будет спокойным. Если, конечно, он не какой-нибудь законченный выродок. Но такие экземпляры попадаются далеко не на каждом шагу. Скорее всего, этот Флюс самый обычный человек, моральные устои которого не слишком высоки, но который точно понимает, что совершил грех. Рано или поздно это заставит его искать возможность облегчить душу. Гуров попробует предоставить ему эту возможность, а тот уж пусть выбирает.
В 48-й квартире была стальная «тайзеровская» дверь. У порога лежал резиновый коврик. Гуров аккуратно вытер ноги и позвонил.
Минуты через две заспанный женский голос спросил из-за двери: «Кто там?» – «Милиция!» – сказал Гуров и поднес к дверному глазку свое удостоверение.
– Какая милиция? – с тихим возмущением сказали за дверью. – Подождите минуточку, я разбужу мужа!
Гурову пришлось опять ждать. Он представил себе, как перешептываются и переругиваются в спальне супруги, решая, что делать в подобной ситуации. У хозяина, должно быть, здорово екнуло сердце…
Наконец за дверью опять послышался шум, и теперь мужчина с интонацией раздражения в голосе спросил:
– Вам чего надо? Второй час ночи! Какая в это время может быть милиция?
– Алексей Сукачев? – возвышая голос, официально произнес Гуров. – Нам с вами лучше поговорить в домашней обстановке. Иначе завтра же я публично объявлю о вашей причастности к убийству гражданина Скока!
В наступившей тишине было слышно, как ойкнула женщина, а хозяин квартиры грязно выругался и посоветовал ей заткнуться. Потом он заскрипел замками и немного приоткрыл дверь.
Гуров увидел оплывшую фигуру в домашнем халате и нахмуренную физиономию с действительно выдающимися щеками. Они были круглые и упругие, как теннисные мячи, и, видимо, имели от природы здоровый розовый цвет. Однако сейчас этот румянец заметно поблек. Хозяин явно был взволнован.
– Вы что, с ума сошли? – стараясь говорить уверенно, произнес Сукачев. – Какое убийство? Люди могут черт-те что подумать! Вы знаете, у кого я работаю?
– Странная у вас работа, – заметил Гуров. – Вы случайно не киллер?
– На что вы намекаете? – прошипел Сукачев. – Это черт знает что! Здесь какое-то недоразумение. О господи, да заходите же! Еще не хватало, чтобы вы весь дом подняли на ноги!
Гуров вошел, и хозяин тут же захлопнул дверь. Не зажигая света, он поспешно пошел вон из прихожей, бросив на ходу:
– Проводи человека на кухню! Я сейчас – только приведу себя в порядок! – Замечание относилось к жене, которая испуганно жалась здесь же у стенки.
Гуров успел заметить, что Сукачев скрылся в ближайшей комнате, плотно прикрыв за собой дверь. Звонить пошел, догадался Гуров. Ему очень хотелось бы послушать, о чем и с кем намеревается совещаться в такой час Сукачев, но хозяйка уже зажгла свет на кухне и, хлопая глазами, с ужасом ждала Гурова.
Она тоже была в халате, накинутом наспех, – встрепанная и чуть опухшая от сна. Гуров заметил в ее глазах настоящий страх – вряд ли этот страх мог быть вызван одним словом «милиция». Для него должны были быть более веские причины.
Но Гуров не стал торопить события. Он послушно присел на стул по предложению хозяйки и сказал:
– Я прошу прощения за столь поздний визит, но дело не терпит отлагательств. Речь идет об убийстве.
– Вы имеете в виду Скока? – торопливо спросила женщина, словно ей еще многое нужно было сказать. – Это ужасно! Ведь муж с ним работал. Но почему вы так говорите, что Алексей имеет к этому отношение? Это несправедливо! Это самая настоящая клевета, вот что это такое!
– Ну-ка, убирайся отсюда! – с откровенной злобой прорычал Сукачев, появляясь в дверях. – И не суйся не в свои дела! Вали, я сказал!
Когда совершенно поникшая женщина вышла, Гуров рассудительно заметил:
– Есть такая поговорка: «Юпитер, ты сердишься – значит, ты не прав!» Вы сердитесь, господин Сукачев?
– А вы что прикажете – песни петь? – огрызнулся хозяин. – Разбудили в два часа ночи, несете какую-то ахинею… Но я этого так не оставлю! Вы еще пожалеете!
– Да мне-то о чем жалеть? – сказал Гуров. – Ну, уволят меня со службы. Буду на рыбалку ездить. А вот с вами сложнее. Как вы будете жить с таким грузом?
– Каким грузом?! Чего вы такое напридумывали? – невольно сорвался в крик Сукачев. – Я не имею к смерти Скока никакого отношения. Это бред какой-то!
– В самом деле? – хладнокровно спросил Гуров. – Сейчас многое стало с ног на голову, господин Сукачев, но я привык и теперь руководствоваться логикой. Как в старые добрые времена. Бред – это не по моей части. И не надо притворяться. Вы же впустили меня в дом. Потому что испугались.
– Потому что я не хочу скандала! – вне себя выкрикнул Сукачев. – Вы устроили тут на площадке какой-то цирк! Соседи могут…
– Черт-те что подумать, – продолжил Гуров. – Это вы уже говорили. Но, может быть, соседи уже задумываются, а? Почему вы не были на похоронах Скока? Ведь вы вместе работали.
– Какое это имеет значение? – запальчиво спросил Сукачев. Однако было видно, что он растерян. – Во-первых, мы не так уж долго вместе работали. Всего год-полтора… Вне службы у нас со Скоком не было общих дел. А потом, я просто не мог. В этот день я был занят. Что тут особенного?
– Говорите, не было общих дел? – пожал плечами Гуров. – А как же день рождения господина Гайворонского?