Гроссмейстер сыска
Шрифт:
– Прямо сейчас? – иронически спросила Евсеева.
– Именно сейчас. И во всех подробностях – кто, когда и при каких обстоятельствах.
– Ну у вас и заявочки! – фыркнула Евсеева. – И с какой радости я стану на себя всякую ерунду говорить?
– Вы будете говорить не ерунду, а чистую правду! – жестко сказал Гуров. – И сделаете это по одной простой причине. Потому что тогда у вас будет шанс. Смертная казнь у нас пока отменена, Тамара Петровна, – вы это отлично знаете.
– Ну, знаю, а при чем тут это? –
– А при том, что, сознавшись в убийстве, вы просто садитесь за решетку.
– Просто! Тебе бы там посидеть, начальник! Ты бы поосторожнее был со словами!
– А если вы не захотите сознаваться, – невозмутимо продолжил Гуров, – то мы поступим еще проще. Я прямо сейчас звоню по одному телефону и прошу приехать сюда тех, от кого вы только что убегали. К их приезду здесь, кроме вас, уже никого не останется. Наверное, это не слишком гуманно, но у нас нет выбора – официально по делу Скока следствие закрыто. Без чистосердечного признания вы нам не нужны. Майор Брагин нас простит, я надеюсь. По-моему, он только облегченно вздохнет, когда ваш труп найдут где-нибудь на подмосковной свалке.
– Вот, значит, как, начальник? – тихо проговорила Евсеева.
– Значит, так, – кивнул Гуров.
– А какие у меня гарантии, что до меня на зоне не доберутся? – тоскливо сказала Евсеева.
– Гарантий у вас, Тамара Петровна, до обидного мало. Но тут уж вы сами виноваты, спрашивать не с кого. Но чем откровеннее вы будете, тем больше у вас будет шансов выжить. Подумайте хорошенько!
Евсеева думала не более минуты. Потом она решительно тряхнула головой и сказала:
– Ладно, жрите! Я все расскажу! Рано мне еще на тот свет отправляться. А на зоне поглядим, как еще сложится… Кому рассказывать, начальник?
– А мы вам сейчас микрофончик предоставим, Тамара Петровна! – пообещал Гуров. – И на пленку вас снимут. Я тут телевидение для этого случая пригласил. Еще прославитесь, в камере автографы раздавать будете… Господин Борзенков, идите к нам!
Борзенков со своей группой тут же оказался рядом. Вспыхнуло освещение, заработала видеокамера. Все внимание телевизионщиков сосредоточилось на странной паре – высоком уверенном мужчине с сединой в волосах и худенькой женщине в наручниках, по щеке которой струилась кровь.
Майор Брагин незаметно отступил в сторону и взял под локоть Крячко.
– Вот от этого вы меня, Стас, увольте! – тихо сказал он. – Я к ребятам лучше пойду. Что-то они там долго. Вы с Гуровым сами тут разбирайтесь.
Шагая к восемнадцатому дому, он слышал, как Борзенков проговорил скороговоркой:
– Совсем недавно жители района Жулебино были потрясены убийством помощника депутата гражданина Скока. И вот сегодня мы, кажется, находимся буквально в двух шагах от разгадки этого несомненно заказного убийства…
А следом раздался спокойный и мелодичный голос женщины, с которой у Брагина было связано столько тревог и разочарований:
– Да, Скока убила я…
Брагин не выдержал, мрачно усмехнулся и, покрутив головой, смачно проговорил себе под нос:
– Ну, стерва!..
Глава 18
Звонок в прихожей вырвал Гурова из блаженной дремоты. По телевизору показывали боевик с выстрелами и мордобоем. Он приглушил звук, сбросил ноги с дивана и пошел открывать.
На пороге стоял генерал Орлов – в полной форме, с орденскими колодками.
– Ты один? – спросил он, хмуря брови.
– Один, – ответил Гуров. – У Марии спектакль.
– Это хорошо, – сказал Орлов. – Давно я ее не видел, соскучился, но это хорошо, что ее сейчас нет. Поговорить с тобой хочу.
– Так заходи! – сказал Гуров.
Генерал затопал прямиком на кухню, как хозяин расположился за столом, расстегнул китель. Затем, совершенно по-мальчишески подмигнув, вдруг полез во внутренний карман и достал оттуда плоскую бутылку какой-то импортной водки.
– Закусить у тебя, надеюсь, найдется? – сурово спросил он. – Небось, дома сидя, паришь-жаришь? Чем тебе еще заниматься?
Гуров поднял перебинтованную правую руку.
– С такой клешней много не нажаришь. Нагноилась, зараза, пришлось резать.
– Извини, забыл совсем! – буркнул Орлов. – Ну, хоть колбаса какая-нибудь у тебя в доме найдется?
– Если поискать, должна найтись, – сказал Гуров.
Он поставил на стол стаканы, нарезал колбасу. Разлили водку, чокнувшись, выпили. Генерал отер губы, бросил в рот кусочек колбасы. Долго молча жевал, а потом, пытливо посмотрев на Гурова, спросил мрачновато:
– Ну что? Доволен?
– Не очень, – сказал Гуров.
– То-то, что не очень! – назидательно сказал генерал и взялся за бутылку. – Давай по второй дернем! Не получается у меня с тобой разговаривать. Будто виноватым себя чувствую. Давай за твою клешню, чтобы заживала быстрее!
Выпили еще по одной. Поставив стакан, Орлов сказал:
– Ты думаешь, мне все по барабану? А я, между прочим, с этим твоим Скоком лет пять жизни потерял! На одном только закрытом совещании у министра… Ты, кстати, почему на это совещание не явился?
– Я в отпуске, – сказал Гуров. – Право на отдых. И на лечении, кстати, нахожусь. И вообще, что мне там делать?
– Ну и правильно, что не пришел! – неожиданно заключил Орлов. – Может, оно и к лучшему. А вот, что ты мне ничего про Марию не рассказал, когда эти подонки ее похитили, это, брат, с твоей стороны настоящее свинство!
– Да я уже порой не знаю, что тебе можно рассказывать, Петр, а чего ты не желаешь слышать, – негромко заметил Гуров.
Генерал осуждающе покачал головой.